Форум » Фэнтези » Геннадий Михасенко. "Земленыр, или Каскад приключений". » Ответить
Геннадий Михасенко. "Земленыр, или Каскад приключений".
Вико: Земленыр, или Каскад приключений Геннадий Михасенко Часть вторая. В Королевстве Березовых Рощ <...> - Зем, а у вас было имение? - спросил Вася. - Почему "было"? Оно есть! Именно туда мы и направляемся! Мы были одной из зажиточных семей Оскорбина. Я не знаю, что сделалось с нашим богатством. Может, разворовали, а может, Барбитур взял в свою казну как штраф за мамины фокусы. - И дед устремил сосредоточенный взгляд на городские башни, словно по ним мог определить судьбу своего состояния, потом вздохнул и, размягченный воспоминаниями, продолжил: - С трех до десяти лет мы с братом успели получить приличное образование, на это мама денег не жалела. У нас, помню, было пять учителей-мужчин, подчеркиваю - мужчин, которые были в десять раз дороже, чем учителя-женщины, потому что их приходилось выписывать из-за границы, так как свои учителя мужчины у нас почему-то вывелись. Король и его советники где-то что-то прошляпили, упустили, и мужской пол начисто исчез из системы образования и воспитания, и это пагубно отразилось на подрастающем поколении. Держу пари, что, например, господин Сильвуплет воспитывался без мужского влияния! Наши учителя были очень учены и строги. Причем мамаша дала им право пороть нас березовыми розгами - вот на что сгодились наши березы! Смешно сказать, но розги эти должны были заготавливать мы сами! Представляете? - Земленыр грустно усмехнулся. - Пользовались ли они своим правом? Разумеется, и весьма охотно! Когда мы ленились, конечно. Это редко, но случалось. А вообще мы были послушны и прилежны, особенно брат! И если бы не мамины эксперименты с мазями, быть бы нам большими людьми! Я бы наверняка стал учителем! Чувствую в себе такую жилку! И порол бы я сейчас вашего брата! Думаете, я не бываю сердитым и злым? Бываю! Таким, что страсть! Но вы, надеюсь, по себе знаете вкус березовой каши, а? Тоже небось доставалось! - Только не от учителей, а от пап и мам, - поспешно, со знанием дела уточнил Вася. - И не розги, а ремень или вожжи! А то и уздечка с медными бляшками. - И при одном лишь упоминании этой уздечки у Васи зазудилось одно место, а Люба, вздохнув, перевела разговор на другое. <...> Часто вторая. Чем жизнь не сказка <...> При движениях в кармане брюк что-то похрустывало и топорщилось. Вася вспомнил последний жест Земленыра и вынул сложенный вчетверо лист бумаги. Развернул и, пораженный, - сел на кровать - это был пропуск Сильвуплета в Королевство Березовых Рощ. Ну, дедок! Ну, голова! Лучшего сувенира и придумать было нельзя! Вася снял со старомодной этажерки, сделанной дедом сразу после войны, прошлогодний дневник, который теперь вряд ли кому понадобится, и заложил документ за матовую полиэтиленовую обложку. Потом, полный радости, подошел к подоконнику, уставленному горшками с гераньками, и занес было ногу, чтобы перелезть его, но вдруг почувствовал, что в кармане осталось еще что-то колючее, и вынул веточку лиственницы, подобранную в Шарнирном Бору. Обследовал ее. Поскольку в кармане все это время было сыро и даже мокро от купания в Нож-Реке, веточка не высохла и весело топорщила свои хвоинки. Первым движением мальчика было выбросить ее за окно, но потом пришла здравая мысль, что ведь она - ОТТУДА - значит, имеет ценность. Вася пальцем провертел дырку в земле одного цветка, воткнул туда веточку и плотно обжал - авось примется. Лишь после этого утренним путем через окно, створки которого так и остались незакрытыми, он вылез в огород, в картошку, дальше протиснулся между жердин в Любин огород и через калитку - в их двор, посреди которого лежала здоровенная колодина с выдолбленной на всю длину поилкой для скота, до краев наполненной водой. В это время на крыльцо из сеней с плачем выбежала Люба и, запнувшись о порог, упала, обвиснув, на перила. - Вася! - только и успела выкрикнуть девочка, как следом выскочила мать, тетка Ненила, с какой-то сыромятиной в руке и давай охаживать ею дочь, приговаривая: - Женихаться, да? Гулять, да? Я тебе покажу гулянье, лахудра ты этакая! Рано еще! Платье уханькала! Только что справили платье и - нету, бесстыжая! Гляньте-ка на нее, люди добрые! Из добрых людей был один Вася, которому показалась дикой эта картина: чтобы Любу, героиню их сказочных приключений, Жанну д'Арк из Чары, без которой их путешествие провалилось бы, и вот чтобы эту мужественную девочку так примитивно лупили ремнем!.. - Люба! - выкрикнул он, перемахнул колодину, распугав кур, взбежал на крыльцо и схватил тетку Ненилу за руку. - Не надо, теть Ненила. Не надо! Она со мной была! - Ну и что из этого? Что теперь, молиться на нее, раз она с тобой была? - на момент усмирившись, спросила она. - Нас много было. Мы жгли костры, играли, прыгали. У меня вон тоже рубаха пропала, считай. Моя мама так и сказала, когда увидела, - приврал Вася, чувствуя, однако, что, засеки мать его странную утреннюю отлучку, и ему бы несдобровать, хотя как старшему сыну, верному помощнику, даже в некотором роде добытчику, ему прощались мелкие грешки и разрешалась легкая самовольность. - Мама понимает. Поймите и вы. Вчера же праздник был! - Какой еще праздник в разгаре лета? - День Военно-морского флота! - А при чем тут вы? - А при том, что это общенародный праздник, а мы - тоже народ! - Народ? Вот и получайте, народ! - Но как ни пыталась сильная тетка Ненила освободить руку с уздечкой из цепких Васиных пальцев, ей это не удавалось. Тогда она давай просто мотать рукой, зло и как попало дергая мальчика из стороны в сторону, дважды зацепила ему ухо и несколько раз достала Любину спину, правда, уже не так хлестко, потом вдруг бросила сыромятину на крыльцо, плюнула и скрылась в сенях, сильно хлопнув дверью и продолжая облегчать душу: - Женихайтесь сколько влезет! Вася приподнял Любу, и она, встав на ноги, приобняла его и припала головой к его плечу, и вышло как-то так, что Вася невольно прижал ее к себе и поцеловал в щеку, приговаривая: - Успокойся! Все в порядке! Мы живы-здоровы! Мы дома! - Он поглаживал и потряхивал ее за плечо. Девочке были приятны его слова и эти легкие объятия, и вообще она чувствовала, что с ней происходит что-то странное - мать ее лупцует, и весьма больно, она боль ощущает, но с каким-то безразличием, а вспоминает поцелуй Фью-Фиока-младшего. И в сущности, ничего странного тут не было. Люба была нормальной здоровой девочкой, и ей уже втайне грезились дружба и любовь мальчика, и Фью-Фиок оказался первым мальчишкой, который так дегко и просто преодолел колючий барьер стыдливости, и это, естественно, понравилось и запомнилось девочке. И теперь ее удивляла противоположность отношений к себе: в сказке ее целовали, а в настоящей жизни бьют. И эта противоположность была очень досадной и обидной. Лучше бы ее лупили в сказке, а тут целовали, а еще бы лучше - чтобы нигде не обижали, но везде любили. И то, что Вася подоспел на выручку, обнял ее и поцеловал, показалось девочке продолжением сказки. Ей стало так хорошо, что она утихла и подняла заплаканное лицо. Вася вытер ей слезинки у носа и сказал: - Надо умыться. Она кивнула, взяла его за руку и свела с крыльца во двор с таким видом, с каким принцесса показывает принцу свой дворец. У колоды она опустилась на корточки, смахнула в сторону плававшие на поверхности соломинки, листья и перья, смочила лицо водой, но тут же фыркнула и поморщилась - вода дурно пахла, поскольку колода служила не только поилкой, но и купальней для птичьей мелкоты, вечно куда-то спешащие овцы ступали сюда ногами, а поросенок Петька, известный нахал и невежа, любил принимать тут в жару прохладительные ванны. <...>
Ответов - 0
полная версия страницы