Форум » Тема телесных наказаний в литературе. » Чаплыгин Алексей. Разин Степан » Ответить
Чаплыгин Алексей. Разин Степан
Guran: Чаплыгин Алексей. Разин Степан <...> Воеводша молилась. Сморщив низкий лоб, повернулась к девкам: - Кличьте Настаху, да ивовых - нет, лучше березовых, погибче, - виц два-три пука в огороде нарежьте! Девицы неслышно исчезли. Воевода из-под лавки выдвинул низкую широкую скамью: - И не видал хозяин, а знает, на чем девок секу... - Козел [узкая скамья с длинными ножками] бы тебе, Максимовна, поставить в горенке. Плеть тоже не худо иметь. - Ужо, Петрович, заведу. Накурено и душно в холопьей избе. Окно в дымник открыто, да не тянет, и только в то окно мухи летят. Весело в холопьей избе до тех пор, пока воевода или воеводша не потребуют кого на расправу. Из девичьей русая приземистая и полногрудая Настя зашла в избу. Готовая скоро уйти, встала у двери. <...> - Помни, Настя! Я тебя от боя воеводчина выручу, - крикнул ярыга. Девка вздрогнула, коротко вскинула глаза на сказочника и, потупясь, пошла в горницу воеводы. - А ну, снимай сарафан! - Воеводша подошла к Насте, сорвала с ее волос повязку, кинула на пол. - Будешь помнить, как ладом боярину пугвицы пришивать... Девица, раздеваясь, начала плакать. - Плачь не плачь, псица, а задом кверху ляжь! Настя разделась до рубахи, села. - Не чинись, стерва, ляжь! - приказал воевода. Девка легла животом на скамью, подсунула голые руки к лицу, вытянулась. - Что спать улеглась! Воевода велел заворотить девке рубаху. Воеводша отстегнула шелковые нарукавники, в жирные руки забрала крепко пук розог. - Стой ужо, боярыня, зажгу свет! Воевода высек огня на трут, раздул тонкую лучинку, зажег одну свечу, другую, третью. - Буде, хозяин! Не трать свет. - Свет земской: мало свечей - старосту по роже: соберет... Грузная воеводша, сжимая розги, ожила, шагнула, расставив ноги, уперлась и ударила: раз! - Чтите бои, девки! - Чтем, боярыня! - Вот тебе, стерво! Вот! Сколько боев, хозяин? - Двадцать за мой срам не много. Воевода продолжал зажигать свечи. - Сколько? - Девки-и!.. - Чтем мы: тринадцать, четырнадцать... - Мало ерепенится... Должно, не садко у тя идет, Дарья? - Уж куды садче - глянь коли. - Дай сам я - знакомо дело! Воевода взял у девки новый пук розог, мотнул в руке, крякнул и, ударив, дернул на себя. - А-ай! О-о-о! - завыла битая. - Ну, Петрович, ты садче бьешь! - Нет, еще не... вот! а вот! Воевода хлестал и дергал при каждом ударе. - Идет садко, зад у стервы тугой. К двадцати ударам девка не кричала. Воевода приказал вынести ее на двор, полить водой. Он поправил сдвинутые рукава кафтана, задул свечи и, подойдя, крепко за жирную талию обнял воеводшу. - Да што ты, хозяин, щипешься? - Дородна ты!.. Щупом чую, как из тебя сок идет. - Какую бог дал. - Дать-то он дал, а покормиться не лишне, проголодался я, - собери-ка вели ужинать. - Ой, и то! Я тоже покушаю. - Дела в приказной к полуночи кончу без палача с дьяками... Из холопьей избы в окна и прикрытую из сеней дверь глядели холопи: девки на дворе отливали битую. Ярыга сказал: - Вот, братие! Досель думал, а нынче решил - сбегу в казаки. - Тебя так не парили, и то побежишь, а нас парят по три и боле раз на дню. - Да это што - вицей... Нас - батогами! - Зимой на морозе битая спина что овчина мохната деется. - Много вы терпите! - Поры ждем - придет пора. - Я удумал, нынче же в казаки... Только, робята, чур, не идти на меня с изветом к воеводе... Атаман дал еще листы, в городу, да мужикам раздать... Дам и - в ход...
Ответов - 0
полная версия страницы