Форум » Тема телесных наказаний в литературе. » Алджернон Ч. Суинберн. Порка Чарли Коллингвуда » Ответить
Алджернон Ч. Суинберн. Порка Чарли Коллингвуда
Jutti: Алджернон Ч. Суинберн. Порка Чарли Коллингвуда перевод Хаген [quote]Алджернон Чарльз Суинберн - классик английской поэзии XIX века, при жизни некоторое время даже считавшийся первым поэтом Англии. Для нас особенно интересно то, что Суинберн был тематиком-свитчем, приобретя это пристрастие (как и многие другие британцы из высших слоёв) во время обучения в Итоне. Тема нашла отражение в его творчестве, но, конечно, в суперханжескую викторианскую эпоху, с которой совпала вся жизнь Суинберна, о публикации не могло быть и речи. Его тематические стихи распространялись в списках, обычно под псевдонимом Etoniensis (то есть "Итонец"). Насколько мне известно, на русский они никогда не переводились. Девять лет назад я решил немного восполнить этот пробел и перевёл самое известное тематическое стихотворение Суинберна (точнее, даже мини-поэму) "Charlie Collingwood's flogging". Для читающих по-английски: оригинал здесь - https://en.wikisource.org/wiki/The_Pear ... Etoniensis. Явный перебор жести - авторский, я переводил настолько близко к тексту, насколько мог.[/quote] Порка Чарли Коллингвуда В свои семнадцать хорош собой, высокий, и мышцы крепки, И рыжие кудри свободной волной спадают на лоб и виски. Пловец и гребец, футболист и регбист - он лучший и там и тут. Но в классе, увы, не особо речист наш славный Чарльз Коллингвуд. И вот потому, что ни день, при всех ему раздеваться велят. И это одна из любимых потех у наших младших ребят. Ведь шрамов на заднице Чарли, мой друг, что листьев на старом дубу. Ужасно забавно глядеть на курдюк, принявший такую судьбу. Когда задирает он блузу к плечам и к пяткам спускает штаны, Сплошные багровые полосы там от бёдер и до спины. Тед Бичам считает все порки его, и вот что он говорит: За год и шесть месяцев вышло всего - сто шестьдесят три. И вновь этим утром он молча стоит, глядя на свой эшафот. И тихо ремень своих брюк теребит, и трогает зад - но вот Он смотрит учителю прямо в глаза, и он не опустит глаз - Ни видя, как капли роняет лоза, ни слыша суровый приказ. Ни слова, ни звука он не издаёт, не молит и не дерзит; Спускает штаны и к колоде идёт, и вот он уже лежит. Его ягодицы мы видим вновь, и лишь переводим взгляд С учительской розги, красной, как кровь, на школьника красный зад. Там шрамы на шрамах, рубцы на рубцах, багровых полос бахрома. Твой зад, Чарли Коллингвуд, в наших сердцах, мы все от него без ума. Смотри, вон свежий рубец у бедра! На ляжке, правей, вон там! Я видел, его получил он вчера! Ей-богу, я видел сам! И тот, что чуть зажил - вон, видишь, где прут на теле оставил печать? И розга всего через пару минут его проштампует опять. Ты видел, как Чарли садится с трудом, как, ёрзая, в церкви стоит? Сей зад словно создан для розги Творцом, ну что за чудеснейший вид! Ну что ж, мастер Чарли, настала пора: ей-богу, тебе не спастись! Учитель любовно лозу выбирал, ах, что за лоза! Берегись! Какая прекрасная розга, гляди: нет гибче и нету прочней. Пусть кожа твоя задубела почти - ты корчиться будешь под ней! Ты хвастаться любишь, матёрый школяр, что порка тебе нипочём. А спорим, что третий-четвёртый удар до крови твой зад просечёт? И хоть твоя кожа на заднице впрямь груба и тверда, как мозоль, Попляшешь сегодня - как ты ни упрям, тебе не осилить боль. Да если дерут даже вдвое слабей, чем будут тебя, Коллингвуд, И самые крепкие среди парней и дёргаются, и ревут. Нас всех расчудесное зрелище ждёт, сегодня насмотримся всласть: Вот славная крепкая розга, а вот отличная задница - Хлясть! Он первым ударом кровь Чарли пустил! Ах, чёрт, в двух местах, ей-же-ей! А зад, что пунцовым и так уже был, краснеет сильней и сильней. Смотри, ягодицы под жгучим прутом колышутся, будто меха! Он прячет лицо! Чёрт возьми, рукавом глаза вытирает! Ха-ха! Сэр, так его, так его! Бить так уж бить! Заставьте его закричать! А если, охрипнув, устанет вопить - добавьте, чтоб начал опять! А Чарли не против, скажи, Коллингвуд? Ведь это же всё ерунда; Ведь только малявки под розгой орут, а с Чарли как с гуся вода. Ах, сэр, превосходный стежок! Как ножом! А Чарли не прочь, ничего; Все розги на свете ему нипочём, так вы не жалейте его! Смотри, как он вертится, пряча свой тыл, как пухнут рубцы там и тут, Как щёки пылают! Ну, я ж говорил: на славу его отдерут! Там гребни и борозды алым цветут, на круглом широком заду, И капельки крови по телу ползут, сливаясь в ручьи на ходу. Вот это удар, браво, сэр, ого-го! Как дёргает Чарли гузном, Как резко сжимает от боли его, как ходит оно ходуном! Сэр, снова отличный удар! Обалдеть! Как брызнула кровь, аж на пол! Костром зад пылает, и Чарли терпеть не может уже эту боль. Сочится карминовым каждый рубец, а зад его полон рубцов. Пока это всё зарастёт, наконец, промчится немало деньков. Смотри, он ударил под дырочкой, вот! Смотри, теперь прямо по ней! Не скрыться от розги, летает и жжёт, язвит и кусает всё злей. Не сразу ужалит, а прежде змеёй, играя, бока обовьёт. И вот уже вспыхнул рдяной бороздой недавно белейший живот. Нам вся анатомия Чарли видна меж бёдер дрожащих его. Вновь падает розга со свистом - она для дела годна своего! Оставлен не тем ли сучком боковым вот этот рубец кровяной? А свежая капелька крови над ним - не почкой ли выжата той? По самым чувствительным, нежным местам учитель теперь стал лупить. Вошёл в такой раж, будто напополам он Чарли решил разрубить. "Ну, будешь ещё ёрзать в церкви?" - шипит с ухмылкою старый брюзга. "Не можешь спокойно сидеть, так болит? А как насчёт розог, а?" "Ах, бедный, я высек тебя вечерком, и больно сидеть, вот беда! Так вот почему ты вертелся волчком - не мог удержаться, о да! Что ж, я научу, мастер Чарли! Вот так! Ты знаешь, мой метод прост: Коль ты не исправишь манер, то никак не из-за нехватки розг". "Да, ты почти взрослый, и это позор - быть битым в такие года. Но я буду сечь тебя, сечь до тех пор, пока ты здесь учишься! Да!" Себя распалив красноречьем своим, он яростно хлещет с плеча: "Мальчишка не может быть слишком большим для порки! На, получай!" "Ах, чтобы вести себя дурно, вы, сэр, не слишком стары? Хорошо! Ну, значит, для порки, всем прочим в пример, вы тоже не слишком большой! Так вот тебе, мальчик, награда! Лови!" - окрасилась розга рдяным. Мы видим: вся задница Чарли в крови, и капает кровь на штаны. О, я б предпочёл тесный карцер-тюрьму и розог ещё получить - Да, я предпочёл бы всё это тому, чтоб порку его пропустить! Смотрите, как кровь приливает ко лбу, лишь розга филей обожжёт, Как Чарли до мяса кусает губу, как кровь с его ляжек течёт! Его мускулистые бёдра в крови, в морщинах глубоких рубцов - Как он их сжимает, дрожа, как кривит от огненной муки лицо! Учитель стегает сильней и сильней, он мастер дранья, видит Бог. И Чарли, в агонии корчась своей, вдруг вскрикивает: "О-ох!" И всё. Он пощады не станет просить, ни звука уже не издаст. Но парни смеются, ведь стал голосить сам Чарли - герой и звезда! Учитель на миг даже бросил пороть, но он незнаком c добротой: Вновь прут сладострастно впивается в плоть, что раною стала сплошной. Мы все затаили дыхание, но - ни стона, ни звука вослед. Лишь резкий свист розги, привычный давно, а вопля желанного нет! Взбешённый учитель, от гнева багров, кивнул Фредди Фейну, и тот Не очень охотно, но смирно, без слов, ему свежий прут подаёт. И вновь, с искажённым натугой лицом, стегает он Чарли вразмах. Ударит - и тотчас же злым голоском напомнит о прошлых грехах: "Ну, будешь ещё, мастер Чарли?!" Лишь дрожь терзаемой плоти в ответ. И каждый сучок, заострённый, как нож, на ней оставляет свой след. Но вот наконец своим тяжким трудом совсем утомлён старикан; Последний жестокий удар, а потом: "Вставай, упрямый болван!" И Чарли встаёт, со слезами в глазах, и задницей стейку под стать, И красным лицом в дыбом вставших кудрях, и видом: "А мне наплевать!" Он молча выходит, надев штаны, мы мчимся за ним гурьбою, Горды и счастливы тем, что мы видели порку героя. Вернуться к началу
Ответов - 0
полная версия страницы