Форум » Тема телесных наказаний в литературе. » Кононов А.Т. У Железного ручья » Ответить
Кононов А.Т. У Железного ручья
Guran: У Железного ручья Кононов Александр Терентьевич … Уже падая от страшного удара, Гриша почуял: с конем несчастье. Долго стояли мальчики над лежавшим в пыли конем и не решались к нему притронуться. Наконец Гриша, обманывая сам себя, попробовал стереть с него пыль — может, все еще обойдется… Левая нога у коня бессильно упала с дубовой доски… Они начали вдвоем прилаживать эту ногу на старое место; нога вяло падала, как будто сделанная из ваты. Ян посмотрел на Гришу и сказал уверенно: — Бить будут. — Ты соскочил раньше, — рассердился Гриша, — хитрый! Значит, это я покалечил коня? Скажешь, что это я? — Не. — Скажешь! — Не. И по его тону Гриша понял: нет, не выдаст Ян… Травой и рукавами своих рубашек они все-таки стерли дорожную пыль с разбитого коня. Как будто это могло помочь! Потом, держась вдвоем за дубовую доску, печально понесли коня к усадьбе, мимо огородного тына, на котором все еще сидела Катя и тревожно глядела на них. 2 То, что случилось потом, поразило Гришу своей жестокостью. Август Редаль, отец Яна, при всех велел сыну: — Иди нарви лозин! Он сказал это дважды: по-латышски и по-русски. Неподалеку стояли работник Минай, Катин отец, старый Трофимов, арендатор пан Пшечинский, а у крыльца — сама Перфильевна с дочками. Ян молча, с сухими глазами, пошел к сажалке — ломать прутья. Редаль спокойно говорил: — Ту лозину кинь: она сухая, сломается. Выбирай, которая покрепче. Потом он порол сына, и все глядели на это. Гришу начала трясти незнакомая ему до того мелкая неодолимая дрожь. Сколько времени это продолжалось? Ян не кричал, молча давился плачем. Наконец Перфильевна подошла ближе и велела: — Не бей больше. Ладно. За игрушку десять рублей плачено, их розгой не выбьешь. — Я верну вам эти деньги, — ответил Редаль. Он сказал это гордо, подняв голову. И что-то в его голосе, видно, пришлось не по сердцу Перфильевне. — «Ферну эти теньги»! — передразнила она и, сердито плюнув, ушла. Она всегда плевалась, когда ее рассердят. Она часто кричала на всю усадьбу со своего резного крыльца — плевалась и кричала на арендаторов, панов Пшечинских, на испольщиков, на Гришиного отца. Щеки у нее тогда становились румяными, глаза темнели. На Перфильевне был нарядный фартук в полоску, с наплечниками в сборках, как эполеты французского барабанщика из книги «Бабушкины полдники». Ян молча застегивал штаны. Редаль закричал ему по-латышски: — Эй тулин уз маям, палайдны! — И повторил по-русски: — Иди домой, озорник! Тут прибежала с огорода Гришина мать и, еще не разобрав как следует, что случилось, рывком схватила сына, потащила к дому. Ну разве ж те колотушки, что достались Грише, можно сравнить с казнью лесникова сына! Правда, спина у Гриши долго ныла от материнских тумаков. Спина еще ныла, когда он прибежал — уже под вечер — в избу лесника. Окна в избе были маленькие, стекла в них — почти черные от старости и долголетней пыли. Легкий звон висел в этой темной избе: мухи, звеня, бились в стекла — просились на волю. Августа Редаля не было дома. На земляном полу сидел Ян и плакал. Гриша опустился рядом с ним и жарко зашептал: — Не плачь… Давай убежим… Уйдем далеко-далеко, хочешь? Ян не отвечал. — Хочешь, пойдем искать Железный ручей? Ян вытер слезы и сказал: — Уйдем к лесным братьям… С недавних пор в усадьбе часто говорили про лесных братьев, и всегда вполголоса, оглядываясь. А то и шепотом. И все-таки Гриша словно видел их: идут братья по лесу, высокие, кудрявые, похожие друг на друга. И за поясом у каждого — острый топор. Идут братья по лесу, никого не боятся… Открылась дверь, на пороге показался Август Редаль, и Гриша, нырнув ему под руку, спасся бегством: он боялся теперь этого неторопливого человека... https://readli.net/chitat-online/?b=168038&pg=1
Ответов - 0
полная версия страницы