Форум » Тема телесных наказаний в литературе. » Джеймс Гринвуд, "Маленький оборвыш" » Ответить
Джеймс Гринвуд, "Маленький оборвыш"
Мэлс: Ухаживанья миссис Бёрк за отцом кончились тем, что он женился на ней. Не знаю, через сколько месяцев после смерти матери случилось это, но, вероятно, месяцев через семь-восемь, так как моя сестра Полли стала уже довольно большим ребенком, и я с трудом мог пронести ее от одного конца переулка до другого. За все это время в моих чувствах к миссис Бёрк произошла небольшая перемена. Прежде я только не любил её, теперь я стал ее ненавидеть. Она платила мне тем же, и, не стесняясь, высказывала свои чувства. В первое же утро после похорон матери, она притянула меня к стулу, на котором сидела, и сказала злобным голосом: -- Поди-ка сюда, голубчик, ты помнишь, какую штуку ты чуть не сыграл со мной своей болтовней? Она намекала на вчерашний разговор о мешках. Я ничего не отвечал, но она видела, что я понимаю, о чем идет дело. -- Ты думал, что при отце меня нечего бояться, ты думал испугать меня своей болтливостью? Слушай, что я тебе говорю, змееныш! Я тебя исправлю так, что ты у меня шелковый будешь! Я буду беспрестанно смотреть за тобой, ты куска хлеба не съешь без моего спросу! И если ты пикнешь про меня что-нибудь отцу, я тебя так отдеру, что чудо! Я видел, что мне не под силу бороться с таким неприятелем и, молча, покорился. Я исполнял все приказания миссис Бёрк, я свято хранил все её тайны, я ничего не делал без её позволения. Все это нисколько не смягчало ее. Целый день морила она меня какой-нибудь работой. Когда Полли не спала, я должен был нянчиться с ней, когда она засыпала, меня посылали за чем-нибудь в лавку, или заставляли убирать комнату, или давали мне вощить нитки, которыми миссис Бёрк шила мешки. В целый день у меня не было свободной минутки. И за все мои труды меня даже не кормили. Отец давал каждое утро деньги на хозяйство миссис Берк, а она тратила их себе на водку. Чтобы отец не узнал этого, она посылала меня покупать на пени костей и рассказывала отцу, что это остатки наших обедов. Раз, помню, я купил ей огромную кость из бычачьего ребра, которая вовсе не годилась для замышляемого ею обмана. Она ужасно рассердилась, ударила меня этой костью по голове и послала продавать ее за полпени. Я был страшно голоден, и куски мяса, прилипшие к кости, казались мне очень соблазнительными, хотя они совсем съежились и почернели; я попросил позволения обгрызть их, но она и того не позволила. Ей самой было нужно мало пищи: водка заменяла для неё всякую еду. Она даже вмешивалась не в свое дело, чтобы лишить меня пищи. Отцу всегда было приготовлено к ужину какое-нибудь горячее кушанье, а так как я очень часто от завтрака до ужина не ел ничего, кроме корки хлеба, то мне сильно хотелось получить от него подачку. Если миссис Бёрк видела, что отец дает мне что-нибудь со своей тарелки, она тотчас же вступалась в дело: -- Ах, Боже мой, Джемс, -- говорила она, -- пожалуйста, не кормите ребенка: он право объестся и заболеет! Он очень добрый мальчик, но ужасно жадный: сегодня за обедом я три раза накладывала ему такие огромные порции вареной баранины, что хватило бы на двух! -- Экий негодяй! -- сердито замечал отец. -- А вертится тут да смотрит мне в рот, точно не ел целую неделю! Пошел спать, обжора, пока не бит. Я ложился спать с пустым желудком, не смея произнести ни слова в свое оправдание. Раз миссис Бёрк сыграла со мной особенно гадкую штуку. К ней пришла в гости какая-то женщина, и они вместе пропили все деньги, которые отец оставил на обед и ужин. Когда гостья ушла, миссис Бёрк, протрезвившись несколько, начала трусить. Надо было откуда-нибудь достать денег отцу на ужин; но откуда? -- все её вещи, даже великолепная фарфоровая масленка, были давно заложены; ни денег, ни припасов ей никто не давал в долг. Она куда-то ушла из комнаты, потом вернулась через несколько минут в сильном унынии и начала плакать и причитать самым жалобным образом. -- Бедная я, несчастная, что мне делать! -- рыдала она. -- Скоро придет домой твой папа, голубчик Джимми, и я не могу приготовить ему ужин, и он до смерти изобьет меня! Несчастная я, одинокая женщина! Я не мог равнодушно видеть слез, не мог выдержать названия "голубчик Джимми"; я подошел к миссис Бёрк, я старался утешить ее и спрашивал, не могу ли чем-нибудь помочь ей? -- Это ты так только говоришь, Джимми, -- жалобным голосом проговорила она, -- а думаешь совсем другое. Да и правда, ты не можешь меня жалеть, потому что я всегда дурно обращалась с тобой! Ох, уж только бы миновала эта беда, я бы пальцем тебя никогда не тронула! Смиренное раскаяние миссис Бёрк еще больше растрогало меня. -- Вы мне скажите только, чем вам помочь, -- я все сделаю! -- с жаром уверял я, схватывая её весноватую руку. -- Помочь-то мне, конечно, можно, милый Джимми, только мне не хочется просить тебя об этом. Вот тебе, голубчик, полтора пенса, трать их себе, как хочешь. Щедрость миссис Бёрк совсем ошеломила меня, и я стал еще больше упрашивать ее сказать мне, как помочь ей. -- Да видишь ли, душенька, -- проговорила она, наконец: -- ты бы мог сказать папе, что я тебя послала купить на пени анисового семени для ребенка, и что ты потерял деньги. Ведь это не трудно, голубчик Джимми? -- А как отец приколотит меня за это? -- Полно, дружок! Как же это можно? -- ведь я буду тут! Я скажу отцу, что на тебя налетел большой ротозей и толкнул тебя, что ты ни в чем не виноват! Он не станет тебя бить, будь в этом уверен! А теперь поди, погуляй, купи себе, чего хочешь, на свои полтора пенса. Я ушел, хотя на душе у меня было неспокойно, и вдоволь нагулялся. Я нарочно не торопился возвращаться домой, чтобы миссис Бёрк успела до меня рассказать отцу историю о потерянных деньгах. Не знаю, многим ли раньше меня вернулся домой отец, но когда я вошел -- он уже стоял у дверей с ремнем в руке. -- Иди-ка сюда, негодный шалун! -- вскричал он, хватая меня за ухо: -- куда ты девал мои деньги, говори сейчас! -- Я потерял их, папа, -- проговорил я в страхе, смотря умоляющими глазами на миссис Бёрк. -- Потерял? Где же это ты их потерял? -- Да я шел купить семя для Полли, а большой мальчик наскочил на меня и вышиб их у меня из рук... -- И ты думаешь, я поверю твоим россказням! -- вскричал отец, бледный от гнева. Меня не особенно удивило недоверие отца, но я был просто поражен, когда миссис Бёрк вдруг проговорила. -- Да, вот он и мне сказал тоже! А спросите-ка у него, Джемс, где он шатался до сих пор, и отчего у него масляные пятна на переднике? На моем переднике действительно были пятна от жирного пирожка, которым я полакомился за свои полтора пенса. -- Ах ты дрянной воришка! -- закричал отец: -- ты украл мои деньги и пролакомил их! -- Да, я думаю, что это так, Джемс, -- сказала низкая женщина, -- и я бы советовала вам дать ему хорошенькую порку! Она стояла тут, пока отец стегал меня до крови толстым кожаным ремнем. Насколько было возможно, я прокричал ему всю историю о его деньгах, но он не слушал меня и бил, пока рука его не устала. После сеченья меня заперли в заднюю комнату и оставили там в темноте до самой ночи. О, как я ненавидел в это время миссис Бёрк! Я был взбешен до того, что почти не чувствовал боли от кровавых рубцов, избороздивших тело мое. Я перебирал в уме все несчастия, какие только знал, и всех их желал ей.
Ответов - 22, стр:
1 2 All
SS: Спасибо, Мэлс! Поздравляю с "издательским" дебютом! Может, будет еще и писательский? А еще некоторые люди говорят, что раньше нравы были лучше!
Мэлс: SS пишет: Может, будет еще и писательский? Это вряд ли! Даже если у меня что-то выходит, то оно.. не слишком приличное для такого места
SS: Мэлс пишет: Это вряд ли! Даже если у меня что-то выходит, то оно.. не слишком приличное для такого местаЕсли речь идет а качестве текста, то не надо скромничать. Тут тоже не все тексты - шедевры. А если речь идет о приличности содержании, то посмотри правила. Может, не такое уж оно и неприличное.
Мэлс: Именно о втором. В любом случае я пишу в стол и делиться не люблю.
SS: Мэлс пишет: Именно о втором. В любом случае я пишу в стол и делиться не люблю. Как говорится, вольному воля. Обычно людям нравится, когда их читают и хвалят.
Svetka-Bekky: Ну, эта мисс Бёрк и ...(просится нецензурное что-то). И отец тоже хорош. Нашёл мачеху. Долго выбирал, наверное. Он не чует, что ли, что она выпивает каждый день, а деньги откуда берёт? Семья то бедная.
Шура: Это одна из первых книг которые я в детстве прочитала сама. Мальчик уйдет из дома и станет беспризорником. Потом попадет в шайку воров. А потом все же пойдет работать на фабрику, что ли. Я её в детстве знала практически наизусть. Да и сейчас помню хорошо. Ему дадут прозвище Смитфилд, потому что он встретит своих друзей-оборвышей на Смитфилдском рынке. А их звали кажется Рипстон и Моулди. (Щас поищу и проверю )
Мэлс: Ну вот, Шура, а я думал, что у меня хорошая память. Я ее тоже очень любил в детстве, но таких подробностей не помню.)
Шура: А вот у меня с памятью, как оказалось, не очень!имена мальчиков из книги оказались верными! А вот имена форумчан путаю! В ветке "про чувства и разум" я обратилась к тебе, Мэлс, а оказывается там речь идет о Косте!
Мэлс: Это тактично никто не заметил
Alex710: Мэлс пишет: Это тактично никто не заметил Мэлс, извини. Это в полемическом задоре просмотрели. Я сейчас подправлю
Курсант: Мэлс, интересный рассказ, мне понравился. Хотелось бы продолжения этого рассказа, где Джимми, отомстил бы миссис Бёрк, жаль мальчугана, и миссис Бёрк осталась безнаказанной.
Мэлс: Прощение - лучшее отмщение.
Курсант: Мэлс, в "книжной жизни", согласен, прощение лучшее отмщение, в реальной жизни, нет.
Nikita-80: Курсант пишет: Мэлс, в "книжной жизни", согласен, прощение лучшее отмщение, в реальной жизни, нет. Денис, так в книгах описывается жизнь обычных людей.Нужно всегда находить в себе силы для прощения.Ведь , не умея прощать других, вряд ли получишь прощение от Господа.
Курсант: Никита, прощение и безнаказанность, порождает новые плохие деяния.
Курсант: Как можно прощать ложь, предательство, измену?
Мэлс: Можно.
Alex710: Nikita-80 пишет: Нужно всегда находить в себе силы для прощения.Ведь , Смотря за что. Есть вещи за которые можно не мстить. Но простить? Вряд ли. Nikita-80 пишет: не умея прощать других, вряд ли получишь прощение от Господа. No Comment!
SS: Я, хоть и не верующий, опять склонен согласиться с Никитой. Лучше, конечно, простить. Но это теоретически, а на практике, как я понимаю, мы не можем контролировать такие вещи. Или имеется в виду, сначала надрать задницу, а уж потом простить? Тогда это, конечно, гораздо легче .
полная версия страницы