Форум » Тема телесных наказаний в литературе. » Радий Погодин. "Мы сказали клятву" » Ответить
Радий Погодин. "Мы сказали клятву"
LaNa: Вспомнила, что в глубоком детстве читала эту книгу, потом уже посмотрела фильм. Радий Погодин. "Мы сказали клятву" "Пинг-понг. Пинг-понг", - звенит целлулоидный мячик. Он скачет по столу с самого утра. Мячик можно колотить сколько хочешь, ему не больно. Но и у мячика есть запас прочности: грубый, неверный удар - и на мячике трещина. Выходят во двор ребята - и прямо к столу. - Кто последний? Я за вами. Играют на вылет. - Подходи! - кричат Валерка и Рэмка. - Теннис для всех. На всё общество! Валерка и Рэмка поглядывают на Катино окно - очень уж долго она сегодня. Из парадной вышел Валеркин отец. - Вот что, голубчики, пойдёмте. - Он ухватил приятелей покрепче за воротники. Когда отцы говорят такое, значит, ничего хорошего впереди не ждёт. Игра остановилась. Кто-то начал отвязывать сетку. Кто-то сложил в коробочку мячи и ракетки. - Всё равно играйте, - сказал Рэмка. - Теннис для всех, - добавил Валерка. Они дёргались в отцовских руках, бормоча: - А что мы такое сделали?.. Валеркин отец держал их крепко. Он провёл друзей мимо дворничихи. Дворничиха нахмурилась и сочувственно покачала головой. Он провёл их мимо управхоза. Управхоз почесал затылок. Ребята у теннисного стола дружно молчали. Малыши в песочнице отложили на время совки и формочки. В большой комнате сидела Валеркина мать, Майя Петровна. - Вот они, субчики, - пихнув мальчишек к столу, сказал отец. - Мы работаем, времени у нас мало, но мы стараемся, чтобы ты стал хорошим человеком, - начала Майя Петровна, - а ты... - Глаза у Майи Петровны были красные и нос тоже. - Слушай, Александр, - сказала она мужу, - я не верю... Не могу я в это поверить... - Сознавайся, ты у матери деньги стянул?! - загремел Валеркин отец на всю комнату. Майя Петровна поморщилась. - Тише, тише, - сказала она. - Если Валерий виноват, он сознается. Валерий, может быть, на вас кто-нибудь дурно влияет? - Никто на нас не влияет! - горячо выкрикнул Валерий. - С Рэмкой мы с первого класса дружим, и никаких денег мы не брали, хоть режьте нас, хоть калёным железом!.. - Не кричи на родителей! - топнул ногой отец. - Ты ещё комар, букашка! - Видишь ли, Валерий, - снова начала Майя Петровна, - нам сейчас рассказали странные вещи. - Она неуверенно потянулась рукой к столу. Мальчишкам стало ужасно тоскливо. На столе возле вазы с тюльпанами лежали две маленькие чёрные гантели. - Выворачивайте карманы! - скомандовал Валеркин отец. Валерка и Рэмка подчинились. Они выложили на стол оставшиеся пятьдесят четыре копейки. Майя Петровна глубоко вздохнула, поднялась с дивана и пошла в кухню. Муж проводил её взглядом, горестно крякнул и подтолкнул мальчишек к дивану. - Довёл мать, босяк... А ну, ложитесь! Валерка лёг на диван, словно собрался вздремнуть, сунул в рот кулак и закрыл глаза. - Меня вы пороть не имеете права! - запротестовал Рэмка. - Я не ваш сын... Мы ничего не сделали! - Мой не мой, а ложись. Я тебя выдеру, твои же родители мне спасибо скажут. Ты думаешь, это приятное дело - вас, паршивцев, ремнём пороть? Рэмка отскочил. - Всё равно не дамся! Валеркин отец подумал-подумал, потом вздохнул и, сняв ремень с брюк, нацелился Валерке по тому самому месту, в которое принято вкладывать основы морали и чести. Валерка съёжился, засунул кулак поглубже в рот. Рэмка вцепился в край стола. - Обождите! - крикнул он. - Мы с Валеркой всё вместе делали, вместе и порите. - Он потеснил товарища на диване, засунул в рот кулак, на его манер, и промычал: - Нахиахи... (Начинайте.) Вдвоём было спокойнее ждать, и ремень не казался страшным. Мальчишки потеснее прижались друг к другу, уставились в одно и то же пятнышко на диване и напрягли мускулы. Но тут отворилась дверь. В комнату вбежала Майя Петровна с продуктовой сумкой. - Подожди! - крикнула она мужу и, приподнявшись на цыпочки, зашептала: - Вот деньги, как это я их не заметила? Под газету завалились. - Она посмотрела на мальчишек с состраданием и спросила: - Вам больно, мальчики? Отец отшвырнул ремень, проворчал зло: - Слушаешь всяких дур... - Да, да, - бормотала Майя Петровна, - они нам всё расскажут... Пойдём в кухню. Ребята спокойно сопели. Они думали о чудовищном предательстве, о боли, которую можно причинить без ремня, ножа и калёного железа. Валерка вытащил изо рта кулак, проглотил что-то раз в пять побольше кулака, солоноватое и стыдное. Проглотил с трудом, с большим усилием, но, может быть, поэтому глаза у него стали сухими и твёрдыми. - Тебе хорошо, Рэмка, - прошептал он. - Ну, выдрали бы - не привыкать. - Потом он положил руку на Рэмкино плечо. - Не стоящее это дело - любовь. Рэмка по-прежнему смотрел на пятнышко. - Ага, - печально прошептал он. В комнате было тихо, только со двора доносился звук целлулоидного мяча: "Пинг-понг. Пинг-понг". Здесь, на диване, друзья поклялись, что ни одни девчонка не затронет их сердец до самого гроба. - Небо, земля. Сталь и честь. Мы сказали клятву. Хук.
Ответов - 14
LaNa: Кстати, пересматривая фильм "Валерий, Рэмка +", обратила внимание, что Е. Весник, играющий папу, снимает не ремень, как в книге, а подтяжки! Неужели ими можно пороть?!
Мирина: Ну Никита Михалков где то в интервью говорил что его отец- писатель Сергей Михалков -порол его как ремнем так и подтяжками.
juliana: LaNa пишет: Неужели ими можно пороть?! Наверно можно, особенно если застежками. Они же металические.
Василиса: С фильмом, кстати, довольно большие расхождения. И не только в "ремень-подтяжки", а в "маме-бабушке" у девочки. И, самое главное, по книге понятно за что они обиделись на неё и сказали эту клятву.
Mily: LaNa пишет: Кстати, пересматривая фильм "Валерий, Рэмка +", обратила внимание, что Е. Весник, играющий папу, снимает не ремень, как в книге, а подтяжки! Неужели ими можно пороть?! Ну, в порыве злости, можно пороть всем, что под руку попадется, как мне кажется. Мирина пишет: Ну Никита Михалков где то в интервью говорил что его отец- писатель Сергей Михалков -порол его как ремнем так и подтяжками. Кстати, про Михалковых. Я однажды в интервью Анастасии Вертинской прочитала, что она своего сына Степу порола ремнем. Я была в шоке, как, такой ангел, ведь она совершенный ангел, и порка! Сказала маме, на что она ответила, что встречалась с ней в жизни, и у нее такой железный характер, что она могла бы и самого Никиту Сергеевича разложить))).
juliana: Mily пишет: Ну, в порыве злости, можно пороть всем, что под руку попадется, как мне кажется. Mily, не поверишь, меня мама как-то сранными коготками порола. Она взялась стирать колготки, а тут я что-то не так сказала, так мама не долго думая, схватила меня за руку, сдернула с меня трусики и стала меня бить этими мокрыми, сранными колготками...
Mily: juliana , Господи, бедняга! Моя свекровь один раз надавала сыну мокрым полотенцем. Она на даче во дворе развешивала белье, а он бегал с мальчишками и угодил аккурат в простыню, запутался, сорвал веревку, другое белье тоже свалилось, все в песке. Вот она схватила первое, что попалось, из корзины и по попе ему.
terry: меня мама как-то сранными коготками порола. Испачканными, Юлиана. Испачканными мокрыми колготками.
Мирина: Это видимо не особо больно, но очень противно.
terry: Ну, здесь надо уже, видимо, выбирать -- или больно, но приятно, или не больно, но, опять же, противно. Как говорят французы, "нельзя иметь всё сразу, одновременно и со всех сторон".
Мирина: Ну приятно по любому то не будет.
terry: Так это... по ходу, как кому... А впрочем: что вы имели в виду?
Мирина: Имела ввиду что чем не бей, мягко говоря неприятно. Это ж наказание.
terry: Да, трудно не согласиться... Приятного, конечно, мало, что и говорить... опять же, запах испражнений. А с другой стороны -- как кому. "Есть многое, друг Горацио, в этом мире, что неизвестно нашим мудрецам". Посторонитесь, мистер Шекспир!
полная версия страницы