Форум » Тема телесных наказаний в литературе. » Василий Андреев Славнов двор. » Ответить
Василий Андреев Славнов двор.
Guran: Василий Андреев Славнов двор. …После этого случая капитанских детей называли Толькою и Тонькою, оболтусами и дылдами. Дальнейшее знакомство славновских ребят с новыми ребятишками ознаменовалось скандалом. Толька примкнул к и грающим в карточки и неожиданно кинулся на одного, у которого была в руках солидная пачка карточек, выхватил их и убежал. Ребятишки, не догнавши длинноногого грабителя, стали стучать в двери капитанской квартиры, но вместо тети Сони выскочил страшный Гектор с грозным лаем. Мальчишки в страхе бежали. В этот же день Тонька, встретив во дворе наборщикова Петьку, сорвала с него шапку, а когда тот бросился на нее с ку лаками, схватила за руки и поставила слабосильного мальчугана на колени, крича при этом весело: - Кланяйся королю в ноги ! Петька, обиженный до слез, не рискнул драться с большой и толстой девчонкой, силу которой уже испытал, и, отойдя на почтительное расстояние, начал дразнить ее «девчонкой - тухлой печенкой и «толсторожей копоркою», а в ответ получил не менее обидное : «заморыш» и « мальчик с пальчик». Потом, и грая в « школы-мячикю) с девочками, Тонька вырвала у одной ленточку из косички и убежала. Девочка со слезами и с матерью пошла к тете Соне. Но опять Гектор - и фиаско. А когда пожаловались дворнику Емельяну и тот решительно двинулся было по направлению к лестнице, где находилась квартира капитана,- Тол ка из окна предупреждал: - Эй, дворник! И на тебя спущу пса, вот святая икона! И крестился так истово, что дворник помотал головою: - Ну и разбойник! И успокоил обиженных : - Отдадуть ленточку вашу. Куды им! Через несколько дней славновские мальчишки скопом напали на проходившеrо по двору Тольку. Мальчик защищался отчаянно. Встал к стене, чтобы не окружили, и бился долго. - Отдай стошки !- кричали нападающие. - Не отдам. Вот вам стошкиl Толька делал непристойный жест - хлопал рукою ниже живота. И опять жестоко отбивался. Но, видя неустойку, закричал на весь двор: - Тонька, выпусти Гектора! Но сестра, побитая полчаса назад братом, спокойно отвечала из окна: - Как бы не так! Мальчики, отдуйте его хорошенько! Ага! Ловко! Вы его по носу! У него нос слабый ! А га!" - Тонька, сволочь!- свирепел, уже теряющий силы и терпение, мальчуган.- Тонька! Все равно же не убьют! Говорят: выпусти ! Гек!. Но его сшибли с ног. Образовалась куча тел на камнях. Задыхающиеся к рики: - Отдай стошки ! И перехваченный голос: - Вот вам ..х"! Из всех почти окон смотрели, но никто не заступался. Тети Сони не было дома. А Тонька хохотала, пела: - Попало, попало!" Ловко попало! Мальчики, вы его по носу! Но уже из носа Тольки и так текла кровь. Кому-то из жильцов надоело наблюдать дикую сцену. - Перестаньте, ребята! Я за дворником пошлю! И дворник уже шел. Побоище прекратилось. Толька, окровавленный и п рихрамывающий, сел на ступеньку подъезда. Сестра не пустит - до прихода тетки. Сестра дразнилась из окна. - Попало? Здорово? Толька грозился: - Ладно! Получишь! Вечером из окон капитанской квартиры раздавались вопли Тоньки, лай Гектора и голос тети С они: - Разбойник, ты убьешь ee .. Разбойник! О, боже мой ! Но через несколько минут брат с сестрой, оба красные и потные, лежали на окнах. Он на одном, она на другом. И передразнивались. - Здорово я тебя, Тонька, а? Волоса-то целы? Много осталось? - А у тебя ухо держится? - Ухо-то на месте, а вот волос у тебя только на две драки осталось. - А здорово я тебя укусила? Забыл? - Ишь, хвастает! Кусаться-то всякий умеет! А вот на кулак ты не годишься! - Дурак! Ведь я не мальчишка. - А не мальчишка, так и помалкивай в тряпочку. Все равно же я тебе всегда накепаю. - Накепаю! Посадский! Посадский! Вот-с! Тонька высовывала язык. Соскакивала с окна. Соскакивал и Толька. Опять вопли, визг, лай басистый Гектора. И пронзительный голос тети Сони : - О, боже мой ! Дети ! .. Разбойники! Звон посуды. На другой день Толька появился во дворе с завязанной головой. На вопросы мальчишек отвечал спокойно: Сестренка тарелкою. - Вот те и раз!- смеялись мальчишки. - Ну зато и я выспался на ней здорово! Толька действительно дрался с сестрою дико, бессердечно, как с мальчишкою, равным себе: бил кулаком и метил всегда или в ухо, или в нос, в глаз, а если надоедало канителиться - хватал за волосы, валил, прижимал коленом грудь. И торжествующе кричал: - Смерти или живота! И в фигуре его не по летам крупной и крепкой, в торжестве дикого крика, и в диких глазах, и в самом гладиаторском попирании жертвы чувствовалось нечто нерусское, древнее, варварское. Недаром кличка Варвар укрепилась за ним быстро. Правда, называли его так только взрослые. Но случалось, брат и сестра Одышевы вели себя мирно. И все их тогда хвалили. Мальчики играли с Толькою, заискивая перед ним, хвалили его за силу. Девочки наперебой болтали с Тонькою, обнимались с нею и чмокались, и от ее сильных объятий не плакали, а визжали радостно-испуганно. Толька не дразнил татар и торговцев, ребятишек не бил, а играл с ними милостиво и даже угощал сахаром, запасы которого всегда были в его карманах. Рассказывал интересные истории, слышанные им от отца, капитана, везде побывавшего, объездившего весь свет раз десять. И не бил гимназиста Леньку Шикалова, когда тот прерывал его рассказы эпизодами из жюльверновского «Вокруг света в восемьдесят дней)). Лишь когда Ленька особенно надоедал, Толь ка обрывал его спокойно: - Твой Жюль Верн в восемьдесят дней свет объехал, а мой отец в сорок дней. А один раз даже в тридцать пять. Рассказывал Толька неплохо. Загорался. В такие благодатные дни тетя Соня накупала любимцам своим сласти, одевала в новые костюмы. Толь ка появлялся во дворе в новом матросском костюме, в панталонах подлиннее и просторнее вечных своих смешных коротких, тесных штанишек. Огромная шляпа заменялась фуражкою «Жерве». Из-под козырька прихотливо выбивался белобрысый хохолок. И дикие, когда озорничал, глаза в те тихие дни делались обыкновенными, светлыми, ребячьими. Смелые, но не глупые. Тонька, или Тоня, как ее в такие дни называли, в ко ричневом гимназическом платьице, веселая, но не озорная, играла с девочками в «Школы-мячикю), В «КОТ ЛЬ!)). Но потом вдруг, утром как-ни будь, раздавался лай Гектора, визг тети Сони: - Толя! Ты с ума сошел ! Толя! … За несколько дней до приезда отца, Толь ка подводил итог всем своим озорствам. Выписывал на бумаге. Некоторые с пометкою числа и месяца. - Что я скажу вашему отцу, когда он приедет?- заламывала руки тетя Соня. - Я все скажу сам. Вот! Толька показывал листок. Тетя Соня читала и пугалась. - Боже! Ведь он убьет тебя !" Несчастный! - Не беспокойтесь, ш кура у меня крепкая! Вот эта барышня завертит хвостом : Я - ничего, это все Толь ка». Знаю я ваше дело! Когда приехал капитан, все в доме радовались. Толька два дня не выходил. На третий появился во дворе. Ходил он, странно расставляя ноги. И плечи свои широкие держал приподнято. И как-то неестественно выпячивал грудь, точно за воротник, на спину, ему наливали воду. На лестнице по секрету рассказывал Вене и еще некоторым, которые побольше: - Выдрал знатно! По-капитански! Я ему с писочек всех дел п редставил. Святая и кона. И сестренку не показал. Вот истиннный господь ! А скажи я хоть слово, он бы ее устосал! Больно бьет, дьявол! - Это отец-то дьявол?- укоризненно качал головою швейцаров Антошка. - Ну так что? К нему не пристанет, хоть ант христом назови ... Да-с! Представил ему списочек. А он сигару закурил. Долго ч итал. Потом: «Все, говорит, здесь?»-«Еще, говорю, тарелку разбил)).-«Как раз 6ил?)) А ведь тарелку-то Тонька об мою башку разбила. «Так, говорю, разбил. Из рогатки расстрелял». Ну, он говорит: «Принеси Гекторову плетку». Собачью, значит. Принес я. Ну, он и начал. Эх, мать честная! Толька ухарски сдвигал фуражку. Выбивался белорысый хохолок. Глаза - дикие, озорные. - Ка-ак даст! Как хлестанет! Вжж! Вжж! .. Здорово! В доказательство расстегивал штаны. Задирал ру6ашку. Ребятишки щупали сине-багровые рубцы. Больно?- спрашивали. Нет! А вот здесь - больно? А здесь, поди, больно, да? Толька вздрагивал. – Нет- нет! И добавлял спокойно: - Не больно! Только вот сидеть нельзя. - Здорово нажарил,- хихикал наборщицкин Петька. - Ты бы не выдержал, конечно,- застегивался Толька. - Вот Веник выдержит. Он - крепкий. А тебе rде же! - А ты, небось, злишься на отца?- серьезно спрашивал Антошка. - Нет!- искренно отвечал Толька.- Он - хороший. Я его люблю. А что выдрал - это не вредно. Я даже люблю, когда дерут. Святая икона! Зубы стиснешь! А как хлестанет - дух захватывает. Будто ныряешь. Хо-ро-шо! Хорошо, только сидеть невозможно - хихикал опять Петька. - Дурак! Это тоже хорошо! Зато когда заживут - приятно. А теперь, конечно, не только сидеть, а даже спине от рубашки больно. Здорово!- не унимался Петька.- Хорошо? Не вредно!- ухарски сплевывал Толька. https://imwerden.de/pdf/andreev_vasily_kanun_1989__ocr.pdf
Ответов - 0
полная версия страницы