Форум » Тема телесных наказаний в литературе. » Михась Лыньков. «Миколка-паровоз». » Ответить
Михась Лыньков. «Миколка-паровоз».
Родзик: Михась Лыньков. «Миколка-паровоз». г.Минск. Из-во «Юнацтва». 1986. Необычно красивые вагоны были прицеплены к паровозам, все с широкими окнами, похожими на большие зеркала. Поезд двигался осторожно, замедляя ход на стрелках, точно телега с молоком или с горшками. Миколка пялит глаза на зеркальные окна, боится прозевать-проморгать царя или хотя бы маленьких царят-царевичей. Да разве их разглядишь на таком расстоянии! А поезд все тянется потихоньку, не спеша. И тогда, не долго думая, Миколка молнией ринулся к вагонам. Как же так, — быть рядом с царским поездом и не повидать его императорское величество?! Миколка уже через пути перемахнул, когда за ним погнались сразу два жандарма. Орут, заглушая стук колес: — Стой! Ни с места! Стрелять будем!.. Миколка на бегу заметил, как шевельнулась занавеска в одном окне проплывавшего мимо вагона и чьи-то круглые от испуга глаза спрятались за нею. Чтобы не попасть в лапы жандармов, Миколка сжался в комок, сиганул на подножку вагона, рванул ручку двери и шмыгнул в коридорчик-тамбур. «Проеду за станцию, — успокаивал он себя, — а там и спрыгну возле семафора…» Только он принял это решение, как руки ему заломили за спину двое солдат-часовых, которых он не успел рассмотреть в полумраке тамбура. А какой-то седой-седой, весь в золоте, в медалях, в звездах да в расшитых эполетах навел дрожащей рукой на Миколку наган и, пятясь назад, взвизгнул не своим голосом: — Руки вверх! Руки вверх! А где же ты поднимешь эти руки вверх, когда они скручены у тебя за спиной, да так, что костям больно, — Не двигаться! Застрелю! — не унимался старик. — Связать преступника! Обыскать! Изъять оружие! Крепко-накрепко связали руки Миколке, ремни так и впились в тело. Повалили его на пол, давай обыскивать. Да что вы найдете у Миколки в карманах! Высыпалось из них десятка два разных пуговиц, две небольшие гайки, осколок зеленого стекла от бутылки, надгрызенный кусочек сахара да зачерствелая корка «заячьего хлеба». Седой генерал, а может и министр, — не до того было Миколке, чтоб разбирать, кто он такой, — все еще угрожая наганом, рукой в перчатке осторожно дотронулся до пуговиц, до гаек. И тотчас отдернул руку, словно испугался, что вдруг взорвутся пуговицы и разнесут в щепки весь царский поезд. — Что это такое? — сурово спросил он Миколку. — Пуговицы… До которой вы дотронулись, так это от штанов деда Астапа, а вот эти… — Молчать! — завопил седой генерал, да так, что у Миколки дух в груди сперло. — А это еще что такое? — И ткнул пальцем в корку «заячьего хлеба». Со страху едва слышно шевелит губами Миколка, ни жив ни мертв под грозным дулом нагана: — «Заячий хлеб»… — Обнюхать! — приказал солдатам седой. Те давай по очереди принюхиваться, потом положили корку на место, вытянулись в струнку, щелкнули каблуками и гаркнули, как по команде: — Хлеб, ваше сиятельство! Седой недоверчиво покосился на хлеб, дотронулся до корки пальцем и, сморщив нос, распорядился: — Сложите все назад в карман преступника. А его самого доставить ко мне на допрос… И вот стоит Миколка перед генералом, а может, и перед самим министром, и с горькой тоской думает про деда: «Эх, дедуся, и когда меня отпустят к тебе! Скорей бы уж вернуться к мамке с батей…» А поезд знай себе вперед движется. Только слышно, как постукивают колеса: «Тик-так-так, тик-так-так…» Окно занавеской задернуто, ничего не увидишь. По обе стороны Миколки застыли солдаты, за локти его придерживают. Генерал сурово спрашивает: — Итак, зачем же ты забрался в вагон? — Повидать хотелось, — не раздумывая, выпалил Миколка. К нему мало-помалу возвращалась храбрость. Чего ему тут бояться-то! Он, небось, раков у деда в бороде ловить не боялся среди ночи! Да и не так уж страшен этот седой генерал. Скажи ты — ну никак не сообразит, что перед ним обыкновенные пуговицы от дедовых штанов и корка «заячьего хлеба». А разобраться, так ведь он, пожалуй, сам побаивается Миколки, иначе не стал бы наганом угрожать. — Кого же ты повидать хотел? — Царя! Кого же еще? С царем хотелось познакомиться. — Ах ты арестант! — побагровел седой от злости и от злости же принялся бороду теребить. — Ладно, я тебе покажу царя, да так покажу, что ты вовек не забудешь про это знакомство… На соседней станции поезд замедлил ход и остановился. Пока паровоз набирал воду и топливо, в генеральское купе прибежали жандармы и забрали с собой Миколку. Долго его расспрашивали, кто он да откуда и чей сын. Долго звонили на Миколкину станцию, а напоследок сказали: — Так, значит, царя хочешь повидать? — Не нужен мне теперь ваш царь, мне бы к дедушке поскорей, к маме. — Нет! Отчего ж тебе царя не повидать? Приказано познакомить тебя как следует… И познакомили, и показали Миколке такого царя, что и по сей день не очень-то любит он вспоминать об этом. И наревелся вдоволь, и накричался до хрипоты. Так исполосовали мальчишку, места живого не оставили. А один жандарм все пряжкой от ремня норовил… Чуть живого отправили Миколку на родную его станцию попутным товарняком. Поручили главному кондуктору передать тамошнему жандарму. И вот уже «свой» жандарм принялся вразумлять Миколку затрещинами: — Это тебе за покушение на священную особу царя-императора! Это тебе за пуговицы от штанов деда Астапа, коими ты нанес оскорбление их сиятельству, великому князю… А это — за то, что я теперь получу нагоняй из-за тебя!.. Ох, как хотелось Миколке съездить по зубам жандарму: он уж и гайки нащупал в кармане, но сил недоставало поднять руку. Еле живой добрался он до своей хатки на колесах, к деду Астапу, к матери, к бате. Переполох поднялся. Раздели Миколку, стали теплой водой примочки делать. Дед осмотрел рубцы и побелел. — Гляньте-ка! По всей спине будто орлы царские припечатаны! Не иначе, казенной пряжкой кто-то старался… И на следующий день, вооружившись суковатой палкой, отправился дед на станцию, прямо к «своему» жандарму. Отлупил его как Сидорову козу! Ножны от шашки в щепки изломал, наган отнял и закинул в мусорный ящик. И хотя вся станция и все депо громко одобряли деда за такую его баталию-сражение, все-таки арестовали старика и посадили в тюрьму. Правда, через месяц выпустили по причине дряхлости на волю, но со службы в депо прогнали как «опасного преступника».
Ответов - 2
Sakh: В фильме разве мальчишке не нагайкой досталось?
Родзик: Так точно. В фильме пацан получил плеткой. Да и шлепанье дедом в книге совсем по-другому описано. Сценарий есть сценарий.
полная версия страницы