Форум » Телесные наказания в школе, в спортивных секциях и спорте. » Накзания розгами кадетов в России - статья Суворовского училища 2008 г. » Ответить
Накзания розгами кадетов в России - статья Суворовского училища 2008 г.
alexei123: Выпуск »» № 5, 2008 »» Дискуссионный клуб Алексей Азовский. «МЕРЫ НЕПРИЯТНОГО ВОЗДЕЙСТВИЯ...» (из истории кадетских корпусов ) Алексей Алексеевич Азовский, секретарь Ижевского суворовско-нахимовского клуба. Вопрос о мерах взыскания, какие применялись при воспитании кадет - юношей, готовящихся встать в ряды защитников Отечества, представляет одну из самых интересных тем собственно военного воспитания. В различные исторические эпохи военное воспитание чутко откликалось на педагогические пристрастия того или иного Государя, утяжеляя или смягчая воспитательный режим и меры наказания. При рассмотрении вопросов, связанных с воспитанием в кадетских корпусах, нужно не забывать, что эти заведения жили в рамках воинского быта, военной дисциплины, которые в значительной степени отличались от быта и нравов гимназий и лицеев. В данной статье сделана попытка рассмотреть только одну из многочисленных составляющих воспитательного процесса в кадетских корпусах, а именно «меры неприятного воздействия...». Несмотря на то, что в настоящее время сведения о наказаниях, и в первую очередь телесных, вряд ли могут иметь прикладное значение, все же любопытно проследить за борьбой последователей «кнута» и «пряника» при воспитании кадет. В любом материале о старых кадетских корпусах, будь то обширный юбилейный сборник или незатейливые воспоминания о кадетских годах, всегда найдутся строки, а подчас и целые страницы, посвященные наказаниям, бытующим в ту или иную пору. В многочисленных книгах и статьях авторы с ностальгическими нотками описывают кадетское житье-бытье. Некоторые, и по прошествии полувека, не могут простить офицера-воспитателя, который несправедливо лишил его микроскопического пирожного, оставив «без сладкого», другие с гордостью повествуют, как, не дрогнув, отсидели в карцере на хлебе и воде. Но в одном все рассказчики едины - они тщательно замалчивают о своем интимном знакомстве с кадетской розгой. Да, порка практиковалась, и весьма часто, но «горячие» получал не автор, а всегда кто-нибудь из друзей-однокашников. Наверное, в данном случае некоторую забывчивость мемуаристов можно понять и простить. Особняком в «кадетской» литературе стоит, кажется, только А.Куприн. В повести «На переломе. Кадеты» он описывает порку главного героя книги, Буланина. Повесть была опубликована в 1909 году. И только много лет спустя, уже по возвращении в Россию из эмиграции, Куприн рассказал, что Буланин - это он сам в бытность воспитанником 2-й Московской военной гимназии, и все события, описанные в повести, в том числе и порка, происходили с ним в действительности. Кстати, совсем недавно появился телефильм «Юнкера», снятый по мотивам произведений А.Куприна. В одной из серий показаны и злоключения кадета Буланина. Впрочем, на наш взгляд, рассказ о наказаниях в кадетских корпусах необходимо предварить кратким описанием дисциплинарных взысканий, применяемых в российской армии. Это поможет сравнить положение дел с телесными наказаниями в армии и кадетских корпусах с петровских времен и до конца ХIХ века. Кадетские корпуса напрямую нельзя отнести к военным структурам, но, являясь военно-учебными заведениями, они в организации воспитательного процесса строго придерживались приказов и инструкций, разрабатываемых Главным управлением по делам военно-учебных заведений. Кому приходилось тяжелее в те далекие времена, будущим офицерам-кадетам или солдатам с матросами, судите сами. Одно не вызывает особых сомнений. Офицеры, взращенные в корпусах с помощью розог, вряд ли будут особо мучиться вопросом «бить или не бить?» при воспитании своих подчиненных солдат. Так что ой как небезобидны эти розги, свистевшие в провинциальных и столичных корпусах Российской империи на протяжении многих лет. ГЛАВА I Понеже офицеры суть солдатам, яко отцы - детям. Резолюция императора Петра I. Три столетия назад Петр Великий приступил к созданию регулярной армии и флота российского, отвечающих требованиям времени. Многое приходилось начинать с нуля. В те годы стали появляться первые уставы, наставления, регламентирующие армейскую жизнь. В 1720 году в Санкт-Петербурге вышла «Книга Устав морской», из которой, к примеру, можно узнать «о почтении капитана на корабле, о поступках по указам и о команде над подчиненными» или «о чищении и мытье корабля и открывании окон, и того смотреть караульным офицерам» и о прочих, не менее полезных вещах. Столь серьезный документ не мог пройти мимо мер, направленных на поддержание воинской дисциплины и порядка. Видимо, и в те далекие времена кое-кто не хотел служить с должным усердием и послушанием. Для них имелись в уставе соответствующие статьи, в частности 53-я, гласящая: «Если кто свой мундир, ружье проиграет, продаст или в заклад отдаст, он имеет в первые и в другой раз жестоко кошками порот и выплатою утраченного наказан, а в третье расстрелян или на галеру сослан быть». Да и в просвещенной Европе наказания за воинские преступления были ничуть не мягче. Как не вспомнить слова Фридриха Великого о том, что прусский солдат должен бояться трости капрала сильнее, нежели неприятеля. Воинская дисциплина была производным от нравов и воззрений того времени, держалась на жестокости воинских наказаний, чувстве страха. Это вполне соответствовало общественному быту, проникнутому началами крепостного права, школьному воспитанию, в котором розга исправляла строптивые характеры и вразумляла тупые головы. Говоря о тяжести воинских наказаний того времени, нельзя не упомянуть об императоре Павле I, который был последовательным сторонником телесных наказаний при воспитании солдат. Но он требовал, чтобы и в этом отношении строго соблюдался закон. «За жестокое обращение», «за неумеренные побои», «за жестокое наказание» виновные не только исключаются из службы, но и отдаются под суд. В качестве иллюстрации уместно привести один из приказов, подписанных Павлом I. «...Гусарского Кишинского полка майор Петцольд за жестокое с нижними чинами обращение и неумеренные побои, от коих нижние чины делали побеги, исключается из военной службы с отобранием патентов». Одно из самых тяжелых телесных наказаний - щпицрутены, «гонение сквозь строй» – при Павле было определено уставом и, скорее всего, было менее жестоким, нежели в последующие времена. Устав 1797 года требовал: 1) чтобы люди 3-й шеренги вступали в 1-ю и 2-ю шеренгу, то есть при экзекуции люди стояли еще теснее, чем в строю, а потому размах удара не мог быть велик; 2) сломанные прутья не заменялись новыми и, главное, 3) наказуемый не был привязан к ружьям, его не вели связанного, а он «бежал» меж шеренгами. Что и говорить, весьма «гуманный» документ! Но в дальнейшем положения устава еще ужесточаются. Неглупый артиллерийский генерал граф А.Аракчеев вошел в историю России в первую очередь не как реформатор русской артиллерии, а как идеолог и основатель недоброй памяти военных поселений, в которых процветала жестокая палочная дисциплина. Шли годы. Но даже во времена императора Николая I в отношении воинской дисциплины существовало мало отличий от эпохи Петра I. Один из историков характеризовал этот период следующим образом: «...В минувшие времена телесное наказание розгами считалось взысканием, налагаемым властью начальника без суда. Число ударов было не определено и предоставлялось личному усмотрению каждого начальника»[1]. Только эпоха 60-х годов ХIХ века, называемая у нас «эпохой великих реформ», радикально изменила положение в вопросах воинских наказаний. Достаточно упомянуть об отмене 17 апреля 1863 года телесных наказаний без судебного приговора, а также щпицрутенов и кошек во флоте. Но заветы старины и привычка к рукоприкладству продолжали бытовать в российской армии. Полны сочувствия и боли душевной к страданию человека в серой шинели повести и рассказы Л.Толстого, К.Станюковича, А.Куприна. Быть может, излишне суровые армейские нравы и подтолкнули их уйти в отставку совсем молодыми? В завершение краткого обзора телесных наказаний в русской армии следует отметить, что некоторые категории солдат были освобождены от порки. В частности, солдаты, награжденные знаком отличия военного ордена, который в 1813 году был официально переименован в Георгиевский крест, получали ряд льгот: «...освобождение от телесных наказаний, повышение жалования на одну треть, освобождение от податного сословия»[2]. Российская армия не отличалась, как правило, какой-то особой жестокостью к своим солдатам по сравнению с армиями европейских стран. В той же Англии телесные наказания в армии и во флоте традиционно были куда суровее. Последнее, по нашим сведениям, упоминание о порке в русской армии относится к периоду Первой мировой войны. Известный генерал граф А.Игнатьев пишет в своей книге «50 лет в строю» о том, что в русской пехотной бригаде, воевавшей на Западном фронте бок о бок с французами, практиковались телесные наказания нижних чинов. Из-за невозможности в условиях военного времени, тем более находясь в чужой стране, отправлять солдат под арест гауптвахту заменили поркой розгами. Но все-таки последнее слово в употреблении розог в армии принадлежит, слава Богу, не России. Журнал «Красноармеец и краснофлотец» в номере от 1 января 1930 года опубликовал небольшую заметку о порке в венгерской армии. Приведем ее полностью: «Венгерский парламент выработал недавно закон, вводящий в армии телесное наказание розгами. Согласно этому закону, наименьшее число ударов, которое могут получать солдаты, установлено в 25, наибольшее - в 60. Наказание, однако, может несколько раз повторяться. Порка обязательно должна происходить публично, в присутствии других солдат. При порке должен присутствовать врач, на обязанности которого лежит забота о том, чтобы порку можно было довести до конца. Наказание розгами, по постановлению венгерского правительства, преследует цель «воспитать солдат в патриотическом духе». Закон о порке в венгерской армии является первым законом, который открыто вводит в быт армии телесное наказание как способ воздействия на солдат». Как долго венгерские офицеры воспитывали в своих солдатах «патриотический дух» столь нетрадиционным способом, к сожалению, неизвестно. И пора уже переходить к делам чисто кадетским. ГЛАВА 2 ...Учение доброе и основательное есть всякой пользы Отечества аки корень, семя и основание. Петр I Система военного образования в России, как и многие другие преобразования, связаны с именем Петра I. Сознавая необходимость комплектования нарождающейся регулярной армии офицерами из российского дворянства, Государь, как обычно, предпринял скорые и действенные меры. Первой военной школой в России, вероятно, можно считать школу при бомбардирской роте Преображенского полка, основанную в конце ХVII века. А в 1701 году в Москве была учреждена школа «математических и навигацких, то есть мореходных, хитростно искусств учения», известная как Навигацкая школа. Школа комплектовалась из «детей дворянских, дьячих, подьячих, из домов боярских и других чинов, от 12 до 17-летнего возраста, добровольно хотящих, иных же паче и с принуждением»[3]. Несмотря на обещанные царем милости, дворяне, как могли, уклонялись от посылки своих детей в школу. Не помогали и жестокие к ослушникам меры. Вакантные места вынужденно заполнялись детьми разночинцев. Среди преподавателей Навигацкой школы был и Леонтий Магницкий - один из образованнейших людей своего времени. В 1703 году увидела свет его знаменитая «Арифметика...». Но основную массу учителей составляли иностранцы, подчас не знающие русского языка. В 1711 году, когда число школьников перевалило за 500, для наблюдения за ними было велено набрать из учеников же «десятских добрых людей, и всякому из них смотреть в своей десятке или отделении, чтобы школьники не пьянствовали и от школы самовольно не отлучались, драк ни с кем и обид не чинили»[4]. Дисциплина в школе поддерживалась суровыми по нынешним меркам наказаниями и денежными штрафами. Инструкция предписывала «учиться не леностно, а которые обучаться будут лениво и другие всякие предерзости чинить, таких наказывать: бить батогами, а которые явятся в разбое и буянстве, и в других важных воровствах, таких отдавать к гражданскому суду, куда надлежит». Правда, учитывая юный возраст школяров, батоги заменялись иногда розгами или кошками[5]. Наверное, здесь уместно разъяснить, что представляли собой ныне забытые орудия наказания. «При наказании батогами виновного клали на землю лицом вниз; один служитель садился ему на ноги, другой на голову, обхватив коленями его шею. Каждый из них брал по два прута толщиной в мизинец и били по спине и задней части виновного...»[6]. Кошка же представляла собой плетку-многохвостку, сплетенную из пенькового троса. Чаще всего кошка состояла из девяти косичек, каждая из которых заканчивалась узлом. Кошка, как правило, не выходила из флотского обихода. Порка кошкой была очень суровым телесным наказанием. Обычно на теле провинившегося после нескольких ударов появлялась кровь, так как узлы, туго затянутые на концах косичек кошки, быстро прорезали кожу. Один из историков прошлого заметил по поводу наказаний, применявшихся в те времена: «Выносить нещадные наказания, нельзя отрицать, было больно, но отнюдь не стыдно, потому что могли сечь и учителей»7. Этот факт являлся некоторым утешением для проштрафившихся воспитанников. А учителя могли нещадно выпороть за двукратное уличение во взятке. Можно сказать, что слова «бить» и «учить» воспринимались в Навигацкой школе как синонимы. О методах воспитания в первых русских военно-учебных заведениях с полной определенностью рассуждать трудно, так как эти вопросы в те времена специально не рассматривались. Воспитание, скорее всего, сводилось к надзору за неукоснительным выполнением правил и инструкций, в случае нарушения которых воспитанников подвергали жестоким телесным наказаниям наравне с «нижними чинами». Архивные документы этих военно-учебных заведений пестрят такими приговорами, как «прогнать шпицрутенами через полк шесть раз», «бить при собрании инженерных учеников розгами» и т.п. Многие преподаватели-иностранцы недостаток своих знаний возмещали непомерной жестокостью. Был случай, когда один из воспитанников Морской академии даже пожаловался Петру I на то, что директор академии француз барон Сент-Илер бил его в присутствии всех «академистов». Да и свои, отечественные «педагоги» были скоры на расправу. Об одном из таких учителей упоминал в книге «Записки, написанные в 1771 г.» бывший ученик Артиллерийской школы майор Данилов: «Обучали без малейшего порядка; секли лозой немилостиво. Великий недостаток в оной школе состоял в учителях. Принуждены были взять в школу колодника и смертоубийцу штык-юнкера Алабушена. Это был человек пьяный и вздорный». К числу неудачных приемов, практиковавшихся в школах, была попытка некоторых учителей поручать занятия с младшими воспитанниками старшим. Это приводило к снижению успеваемости и притеснению младших со стороны импровизированных наставников. «Были случаи истязаний младших учеников старшими. Так, в 1737 году кондуктор Минау, уже известный нам по одному делу, двух младших учеников, братьев Савельевых, за жалобу их на него отцу засек «по своему усмотрению» до такой степени, что несчастные едва добрались домой и слегли в постель. За это жестокий «педагог» был отдан под военный суд»[8]. Вплоть до восшествия на российский престол Екатерины II в военных школах и кадетских корпусах процветали суровые телесные наказания. Не выдерживая палочной дисциплины, воспитанники и кадеты убегали из заведений. Их возвращали и подвергали еще более жестоким взысканиям. Так, в 1740 году 15-летнего ученика Инженерной школы за вторичный побег было велено «бить школьными плетьми и содержать скованным впредь до нового указа»9, продолжая все же держать его в школе для учения. В указе Главной канцелярии Инженерной конторы, в которой был сосредоточен надзор за всеми военными школами в Петербурге, приводится другой случай, когда к ученику чертежной школы за ложное сказанное «слово и дело» начальником школы был применен указ 1730 года, согласно которому лжесвидетеля прогнали шпицрутенами через все наличное число учеников школы 3 раза, но не исключили его из школы. В 1731 году императрицей Анной Иоанновной было учреждено качественно новое, более высокого уровня военно-учебное заведение - Корпус кадетов шляхетских детей. Но поначалу побеги продолжались и из корпуса. В мае 1733 года по Высочайшей резолюции на докладе графа Миниха, вводится наказание за побеги кадет из корпуса, а именно: за первый побег - отсылку для учения с солдатскими детьми в гарнизонную школу на полгода, а за вторичный побег - до трех лет10, причем, по отбытии наказания бывшие кадеты вновь возвращались в кадетский корпус. И только за третий побег кадета после телесного наказания отправляли в солдаты или матросы «без выслуги». Но, к счастью для кадет, не за горой уже были новые времена - наступал век Екатерины Великой с ее гуманными взглядами на воспитание. Граф Шувалов, Бецкой, Ангальт принесли в военное воспитание совершенно другие начала, отвечающие требованиям времени. ГЛАВА 3 Последуем природе, давшей человеку стыд, вместо бича, и пускай самая большая часть наказания будет бесчестие... Екатерина II
Ответов - 6
Мутный Ян: Неразбериха в деле поощрения и наказания кадет постепенно заменяется определенной системой. В частности, с 1736 года в корпусе заводят «списки кадет, подвергшихся за какие-либо проступки взысканиям, и начальствующие лица более внимательно начинают относиться ко всему, что может иметь благотворное влияние на нравственное и умственное развитие питомцев корпуса»[11]. Подобный же подход вводит в Артиллерийской и Инженерной школах генерал-фельдцейхмейстер граф П.И. Шувалов, который в 1760 году объединяет эти школы в единое учебное заведение. Короткое царствование Петра III замечательно тем, что, несмотря на увлечение прусскими порядками, он, исходя из гуманного взгляда на личность человека, отменил для нижних чинов наказание батогами и кошками, заменив его наказанием шпагой и тростью, «как менее роняющее высокое назначение солдата». Педагогические воззрения императрицы Екатерины II и ее сподвижников, в первую очередь генерал-поручика Бецкого, выразились особенно рельефно в «Новом уставе сухопутного кадетского корпуса», Высочайше утвержденном 11 сентября 1766 года. В Уставе, состоящем из 10 глав, Бецкой особое внимание уделил вопросам воспитания юношества. Задачи кадетскому корпусу, как учебно-воспитательному заведению, ставились им так: давать не только «искусных офицеров», но и «знатных граждан», не умаляя в то же время значения кадетского корпуса как военно-учебного заведения. Из этих намерений вытекало рассуждение Бецкого, касающееся воинской дисциплины. Он пишет, что армия без дисциплины есть «тело без души», и поэтому одна из главных задач военного училища - приучить воспитанников к способности повиноваться, беспрекословно и точно выполнять приказы своих начальников, ибо «кто умеет повиноваться, тот умеет и повелевать сам». Но и в чрезвычайно мягком по смыслу документе, конечно по меркам той эпохи, наказаниям отведено свое, законное, место. Бецкой подчеркивает, что «не столько неумеренность наказания влечет за собой проступки, сколько их безнаказанность». Страх физической боли от телесного наказания должен быть заменяться опасением бесчестья, чувством стыда. К наказаниям, основанным на «бесчестии», Бецкой относил: 1 - лишение права носить кадетский мундир; 2 - отлучение от своих товарищей; 3 - назначение вместо обеда только хлеб и воду, причем есть должны в присутствии товарищей; 4 - оставление вовсе без обеда; 5 - арест под «караулом»; 6 - постановку в классе «на колени» для учения и прочее. Эти и подобные им средства, по его мнению, могут быть достаточными «к усмирению юности». Соратник и последователь Бецкого граф Ангальт, будучи директором Сухопутного Шляхетского корпуса, с искренностью предостерегал кадет от четырех нравственных опасностей: вина, азартных игр, лености и обмана. Но время показало, что для достижения этих благородных целей потребовались более суровые меры взыскания. И если в Сухопутном корпусе телесные наказания все же были на некоторое время выведены из употребления, то иное положение дел в эти же годы наблюдалось в Артиллерийском и Инженерном корпусе. В новом корпусе, образованном на базе Артиллерийской и Инженерной школ, нравы были грубее, нежели в Сухопутном. Соответственно и воспитатели применяли достаточно грубые исправительные меры по отношению к провинившимся кадетам. Так, ротные командиры могли за маловажные проступки наказывать «фухтелем», то есть рапирой, обшитой сукном, а за более серьезные, по докладу директору корпуса, - розгами при собрании всех кадет. Дурных по поведению воспитанников этого корпуса, на которых розги не оказывали благотворного влияния, переводили в строй рядовыми или унтер-офицерами. ГЛАВА 4 ...Размыслите хорошенько о воспитании детей ваших: надобно изменить систему. Я велел выстроить корпус, у меня не набалуются они.Николай I Создателем единой системы подготовки офицеров в России следует считать императора Николая I. Вошедший на престол под грохот орудий, разогнавших картечью взбунтовавшиеся полки Петербургского гарнизона, он с первых дней царствования положил в основу военного воспитания самую крайнюю дисциплину. Старое направление в воспитании кадет, определявшееся заемными философскими и социальными идеями, было отвергнуто. Новое же, ориентированное на всемерное утверждение русского воинского духа, предполагало активное применение ...прусских методов обуздания юношеской энергии для направления ее в русло дисциплины и порядка. С 1831 года в жизни военно-учебных заведений начинается новая эпоха. Главным начальником военно-учебных заведений становится великий князь Михаил Павлович. Особо назначенным комитетом были выработаны «Общие положения» и «Устав военно-учебных заведений 2-го класса», которые и направляли жизнь кадетских корпусов в течение нескольких десятилетий. Был также восстановлен «Совет» о военно-учебных заведениях. Устав предписывал, наряду с заботами о нравственном воспитании, усилить физическое развитие кадет путем введения, наряду со строевыми упражнениями, фехтования, гимнастики, плавания, верховой езды. Соответственно были обновлены меры поощрения и наказания. В параграфе 44-м устава были прописаны меры неприятного воздействия за проступки: - замечания и выговоры; - стояние у классной доски и стояние за штрафным столом; - лишение права играть с товарищами и участвовать в прогулках; - лишение одного или двух блюд за обедом; - лишение права на отпуск; - лишение темляка во время исполнения должности; - арест на хлебе и воде; - снятие погон; - помещение имени виновного кадета на черную доску в классе; - надевание серой, из толстого сукна, куртки вместо кафтана; - и, наконец, телесное наказание, соответственное летам и вине кадета. Тех же воспитанников, в отношении которых все меры исправления окажутся напрасными, предписывалось, по достижении ими 16 лет, в наказание выпускать из корпуса нижними чинами в армию. А не достигших этого возраста, но замеченных в явном неуважении к старшим или непослушании, исключать из корпуса на том основании, что тот, «кто не способен повиноваться, не может быть терпим в военной службе». Один из историков так отзывался об этом документе: «Но, прочитывая весь устав, можно заключить, что преобладающее место в нем отводится заботам о нравственном развитии воспитанников, с каковой целью и дается ряд руководящих начал...»[12]. Как сочетались эти «заботы» с поркой, ставшей в николаевских корпусах повсеместным явлением, оставим на совести военных педагогов той суровой поры. К тому же известно, что законы на Руси всегда исполнялись из рук вон плохо. Так было и с воплощением на практике буквы и духа устава. В подтверждение этих слов приведем случай жестокой расправы над кадетом за неосторожно сказанное слово. С пожелтевших от времени страниц «Русской старины» несется жуткий вопль боли: «В 1834 году в 1-м Московском кадетском корпусе произошел следующий случай. На замечание учителя Шенрона о том, что окна в классе нужно закрывать осторожнее, один из кадет, князь К-ский, конечно от великого ума сказал: «Что форточки - мы и у офицеров головы ломаем». Будь немец посметливей да поразумней, то, конечно, он сумел бы пресечь выходку юноши и ограничиться дельным замечанием, но Шенрон передал слова князя К-ского начальству. В то время в Москве находился Главный директор кадетских корпусов генерал-адъютант Сухозанет. Он лично и возглавил следствие, по окончании которого и велел зачитать приказ свой, которым и определил наказание князю К-скому. За глупую браваду кадет был приговорен к тремстам ударам розгами перед собранием всего корпуса. Очевидцы экзекуции вспоминают: «Сухозанет командовал поркой кадета лично. Боже милостивый! Как изгладить из памяти эту омерзительную сцену. Уже около получаса продолжалось наказание, во время которого почтенный и заслуженный воин спокойно сидел на своем месте; но вот голос несчастного юноши стал слабеть, и доктор, следивший за экзекуцией, прервал ее. Через некоторое время князь получил оставшиеся розги и был унесен на покрытой пятнами крови простыне в лазарет». И подобные расправы, к сожалению, были не единичными случаями. Вчитываясь в тяжелые архаичные строки приказов той поры, не всегда понимаешь с первого взгляда, что бесчисленные сотни ударов назначались реально жившим кадетам, детям по существу, воспитание которых государство вело такими бесчеловечными мерами. Совсем недавно, в марте 2007 года, Кадетский ракетно-артиллерийский корпус, что расположен на Московском проспекте в Санкт-Петербурге, отмечал свой 200-летний юбилей. Многие выпускники корпуса поступают в престижные военно-учебные заведения страны, и в первую очередь в Михайловскую артиллерийскую академию. Прекрасная строевая выправка, крепкие знания, улыбки, уверенность в будущей службе и жизни. Какими же были их предшественники - воспитанники Дворянского полка, без малого двести лет назад «удостоившиеся» следующего приказа: «23 сентября 1836 года. В получении сего числа от Главного директора Пажеского и кадетских корпусов в приказе № 19 значится: «Военный министр генерал от инфантерии граф Татищев отношениями от 15 сентября за № 6966 и 6971 уведомил меня для надлежащего исполнения, что Государь Император высочайше повелел соизволить: Дворянского полка дворян Николая Д-ва, Григория С-ва и Ивана Б-на за леность, нерадение их в службе и науках и ослушание против начальства наказать перед Дворянским полком розгами, дать первым двум по 100 ударов каждому, а последнему 500 ударов и потом из них Д. и С. выписать рядовыми в полки отдельного Финляндского корпуса. Б. же, за буйный и дерзкий поступок против батальонного командира полковника Б-на, коего намеревался он ударить палкой, предать суду военного трибунала с тем, чтобы он был лишен дворянства и послан в арестантские роты в крепостные работы». Любопытный приказ! Даже приговор суду военного трибунала продиктован. Подобные приказы (а их можно привести не один десяток) задавали тон всей системе воспитания, которая не один год держалась в кадетских корпусах. От столичных корпусов не отставали в части наказаний и кадетские корпуса в ближних и далеких губерниях необъятной Российской империи. Вечерами офицеры-воспитатели недрогнувшей рукою заносили в «Аттестационные тетради» своих питомцев нехитрые проступки и последовавшую кару. Здесь обходились без повелений Государя, секли от души, по-семейному. Приведем выдержку из самой обычной тетради воспитанника одного из многочисленных кадетских корпусов: «Тетрадь кадета N.К.К. Василия Т...а 1-го. Определен в корпус в 1830 году, 10-ти лет от роду, балл за поведение - 8». Охарактеризован как «скромный, доброго нрава, но ленивый и со слабыми способностями». В 1836 году, то есть когда ему было уже 16 лет - наказан 30 ударами розог за незнание 4 предметов и леность; он же, спустя месяц, снова наказан 30 ударами розог за «ту же леность»; за леность в следующем месяце к нему применено уже другое наказание - 3 недели обедать «стоя», не получая при этом последнего блюда; в следующем месяце за ту же «леность» к этому наказанию прибавлено было - сбавка одного балла за поведение и лишение права на отпуск в рождественские праздники. В следующем году он за «леность» снова наказан 25 ударами розог; затем три недели остается без последнего блюда и т.д. Все эти меры взыскания за леность, очевидно, возымели на него свое действие, так как под рубрикой в тетради «Поступки, заслуживающие одобрения» сказано: «...за последнее время приложил все старание, чтобы догнать товарищей, и выдержал экзамен удовлетворительно, почему назначен в перевод в высший класс», хотя это не помешало ему в следующем году (1838-м), то есть за год до выпуска, еще раз за «уклонение от экзамена» быть наказанным 15 ударами розог. Перед выпуском дана характеристика: «весьма туп и при всем старании в науках не успевает; благонравен и кроток». В 1839 году, наконец, «за хорошее поведение», но не за успехи в науках, воспитательным комитетом представлен к выпуску чином прапорщика во внутреннюю стражу»[13]. Из приведенных выше документов можно сделать вывод, что существовавший в то время в военно-учебных заведениях режим отличался чрезмерной суровостью. Между наказаниями часто встречается применение розог, причем в значительном количестве ударов и неоднократно к одному и тому же воспитаннику. Телесные наказания - розги подчас применялись и к 18-летним кадетам, за считанные дни до получения ими офицерских эполет. К числу проступков, за которые назначалась порка, относились и леность, и неуспехи в науках. В заключение, ради соблюдения объективности, нужно отметить, что примерно в 10 процентах аттестационных тетрадей записи свидетельствуют о безупречном поведении и успехах кадет в учебе. По всей вероятности, в Николаевскую эпоху розги в кадетских корпусах считались самым обыкновенным исправительным наказанием, что вполне соответствовало взглядам Государя на систему воспитания юношества. Чем объяснить резкий сдвиг в сторону ужесточения наказаний в военно-учебных заведениях при Николае I? Впрочем, этот вопрос справедлив и в отношении гимназий, лицеев и других учебных заведений. Гуманные начала, давшие корни в российской педагогике при Екатерине Великой, не засохли при ее преемниках, вплоть до внука. Не в методах ли воспитания самого Николая Павловича лежат истоки приверженности его к палочной дисциплине? В юные годы будущего Государя наставником к нему был определен генерал Матвей Ламсдорф. Старый служака не был выдающимся педагогом. Задачей своей он поставил переломить великого князя на свой лад, навязать воспитаннику свою волю. Меры к этому генерал применял весьма радикальные: «...Ламсдорф позволял себе бить его линейкой и ружейным шомполом, а однажды так толкнул его о стену, что Николай Павлович почти лишился чувств»[14]. Да и в дневниках самого великого князя встречаются лаконичные записи о полученных взысканиях: «Вчера ген. Ламсдорф наказал тростником. Весьма больно». История умалчивает, в каком возрасте Николая Павловича перестали подвергать телесным наказаниям. Но получается, что он, став императором, решил, исходя из собственного опыта, что розга при воспитании будущих офицеров и чиновников кроме пользы ничего не принесет. Кстати, М.И. Ламсдорф получит за свои труды на ниве воспитания чин полного генерала, графский титул и несколько высших орденов, в том числе Андрея Первозванного. Умрет граф в глубокой старости. На отпевании его присутствовал император Николай I. ГЛАВА 5 Он принял мученический венец, который искупил все его слабости и оставил его образ светлым ликом между русскими царями.Б.И. Чичерин. Воспоминания Как началось царствование Николая I - под грохот пушек на Сенатской площади, так и закончилось канонадой. В 1855 году ревели орудия на окровавленном Малаховом кургане и полуразрушенных севастопольских бастионах. Шла Крымская война. Император Александр II вошел в историю России как Царь-Освободитель. В 1861 году было отменено крепостное право, последовали многочисленные реформы в различных областях государственного устройства. Дошли руки и до проблем военного образования. В рамках реформ военного министра Милютина большинство кадетских корпусов были преобразованы в военные гимназии с полуштатским укладом жизни. Была разработана и новая «Инструкция по воспитательной части для кадетских корпусов». Многие положения этой инструкции были значительно мягче, нежели в уставе тридцатых годов. Но наказание розгами в кадетских корпусах и военных гимназиях осталось. Различные ограничения и оговорки сути не меняли. Приведем параграф 64 данной инструкции с небольшими сокращениями: «Крайняя исправительная мера в виде наказания розгами допускается лишь в тех исключительных случаях, когда она, по зрелому обсуждению всех обстоятельств дела, будет признана действительно помочь исправлению малолетнего, а не только покарать его. Такая тяжелая мера взыскания назначается не иначе, как по определению педагогического комитета, утвержденному директором, или по его непосредственному усмотрению. При обсуждении вопросов о наказании розгами необходимо с полным участием к виновному воспитаннику принимать в соображение его возраст, индивидуальные свойства, степень развития, нравственное настроение, вероятные последствия взыскания... и т.д.». На бумаге все выглядит достаточно взвешенно и разумно, если можно так говорить по отношению к розгам. На деле же в 50–60-е годы порка в кадетских корпусах применялась довольно часто. Вопреки инструкции, возраст кадета и характер проступка при назначении наказания принимался во внимание далеко не всегда. В 1855 директором Морского кадетского корпуса был назначен вице-адмирал А.К. Давыдов. Алексей Кузьмич во время пребывания на этом посту использовал свой собственный и довольно оригинальный метод массового перевоспитания кадет и гардемарин. К числу официальных воздаяний питомцам за содеянное ими в период очередной учебной недели при А.К. Давыдове относились субботние раздачи: кому следует - яблок, кому следует - розог. Это подробно описывает кадет Морского корпуса тех лет А.Ф.Мертваго: «Часам к трем по субботам классная канцелярия изготовляла общие для всех воспитанников корпуса недельные списки учеников, получивших отметки 10, 11 и 12 баллов, с постановкою во главе списка фамилий, получивших наибольшее число таких отметок. Такие избранные в четвертом часу, по субботам выстраивались в столовой зале шеренгами по количеству полученных оценок. Самая длинная шеренга, конечно, была тыловая, однодесяточная. Таким же порядком, но только от хода в залу налево, выстраивались шеренги «нулевиков», то есть получивших в продолжение последней недели за свои ответы в классах по одному или по несколько нулей. О готовности «парада» давали знать директору, и он прибывал в залу самолично, с лентою и звездами на виц-мундире; из кухонных же дверей служители тащили бельевые корзины полные великолепнейших яблоков. Торжество начиналось нравственною речью директора, обращенною к «десятникам», и продолжалось раздачею яблоков. После ухода «яблочников» начинался «парад» с «нулевиками». Директор и им говорил речь, но, вероятно, уже без улыбок и по содержанию укоризненную. Далее, смотря по обстоятельствам, передней шеренге приказывалось: «Приготовиться к порке». А пороли здорово. Две пары барабанщиков раскладывали «пациентов» на деревянной скамейке лицом внизу, и потом попарно садились держать руки и ноги обреченного, тогда как третья пара отворачивала часть одежды от телесных мест. Та же третья часть барабанщиков по знаку присутствующего старшего начальника, в данном случае батальонного командира, начинала хлестать розгами по оголенным перед тем местам. С каждым ударом на теле оставался рубец, белый по гребню и красно-багровый на окраинах. Процедура продолжалась довольно долго». Кроме субботних «парадов» вице-адмирал Давыдов остался в истории Морского кадетского корпуса как директор, перенесший свои воспитательные методы на гардемарин выпускного класса, юношей, стоящих в шаге от мичманских эполет. В 1857 году гардемарины старшей роты, носящие на погонах золотые якоря, проходили предвыпускную морскую практику на одном из кораблей Балтийского флота. Случилось так, что гардемарины поссорились с молодым мичманом, недавним выпускником Морского корпуса, и нанесли ему оскорбление «действием». Об этом вопиющем случае донесли адмиралу. В один прекрасный солнечный день гардемарины увидели приближающийся ялик, в котором восседал вице-адмирал Давыдов в парадной форме при ленте и орденах. Далее события развивались следующим образом: «Пристав к кораблю, взойдя на палубу и отдав честь военному флагу, Алексей Кузьмич спустился со своими питомцами в их кубрик, выступил, как обычно, с яркой педагогической речью, а затем всех до одного выпорол. После экзекуции вице-адмирал с достоинством и величием отбыл в Ревель»[15]. Несмотря на неординарность проводимой системы воспитания, адмирал Давыдов был предсказуем и последователен в своих поступках. По крайней мере, любой кадет мог прогнозировать с большой степенью точности последствия для него субботнего «парада». Но встречались среди директоров кадетских корпусов люди, садизм и самодурство которых превосходило все мыслимые пределы. В конце 50-х годов Воронежский Михайловский кадетский корпус возглавлял генерал-майор П.Н. Броневский. В то время в Польше начинался новый виток борьбы за независимость. Кадеты, в знак солидарности к восставшим полякам, писали на окнах и дверях дерзкие слова «свобода, равенство, братство». Служители, ворча, потихоньку стирали надписи, а офицеры-воспитатели тщетно пытались найти авторов крамолы. На вечерней поверке генерал Броневский обходил построенных в каре воспитанников и определял «по глазам» зачинщиков беспорядков. Выявленных таким нехитрым способом кадет пороли беспощадно. В городе стали открыто говорить о жестокостях Броневского, писать о расправах над кадетами в Петербург. В конце концов истязателя в эполетах убрали. Конечно, еще раз необходимо отметить, что приведенные выше многочисленные цитаты из воспоминаний и справочников часто выражают субъективную точку зрения авторов на события давно минувших лет. Дабы не быть голословным, сравним мнения двух воспитанников Пажеского корпуса о своем ротном командире Карле Карловиче Жирардоте. Сей достойный муж прослужил в Пажеском корпусе более тридцати лет, стал его легендой и вышел в отставку генерал-майором. Итак, одна точка зрения на личность Жирардота: «Жирардот был душой и двигателем всего, что делалось в корпусе. Надобно знать, что ввиду сохранения нравственности и поддержания добрых правил Жирардот всегда старался отделить больших пажей от маленьких. Он влиял на нас собственным примером, давая поистине изумительный образец сдержанности, порядочности, аккуратности, повиновения властям и заботливости о подчиненных. Жалею, что этими, хотя и от полной искренней признательности писаными строчками не могу достойно благодарить человечность и заботу К.К. Жирардота. Его уже давно нет на свете, но если бы кому из родных или потомков его пришлось прочесть эти записки, пусть всякий убедится, что принесенная польза и добро не изглаживаются из памяти и полстолетием»[16]. Читая же воспоминания другого пажа, трудно поверить, что речь идет не об однофамильце: «Действительным начальником училища был француз на русской службе полковник Жирардот. Нужно представить себе маленького, очень худощавого человека со впалой грудью, деспота по натуре, способного ненавидеть - и ненавидеть сильно - мальчика, не поддающегося всецело его влиянию, и проявлять эту ненависть не бессмысленными придирками, но беспрестанно всем своим поведением, жестом, улыбкой, восклицанием. Впечатлительных мальчиков приводило в отчаяние как это немое неукоснительно проявляемое отвращение, так и эти подозрительные взгляды. Внутренняя жизнь корпуса при Жирардоте была жалка. Воспитанники старшего класса - камер-пажи, то есть унтер-офицеры, которых Жирардот поставил в совершенно привилегированное положение, постоянно измывались над младшими пажами. Система полковника заключалась в том, что он предоставлял старшим воспитанникам полную свободу, он притворялся, что не знает даже о тех ужасах, которые они проделывают; зато через посредство камер-пажей он поддерживал строгую дисциплину. Если же мальчик каким-нибудь образом не подчинялся капризу камер-пажа, то это вело к тому, что 20 воспитанников старшего класса, вооружившись тяжелыми дубовыми линейками, жестоко избивали - с молчаливого разрешения Жирардота - ослушника, проявившего дух непокорства. В силу этого камер-пажи делали все, что хотели. Всего лишь за год до моего поступления в корпус любимая игра их заключалась в том, что они собирали ночью новичков в одну комнату и гоняли их в ночных сорочках по кругу, как лошадей в цирке. Одни камер-пажи стояли в круге, другие вне его, и гуттаперчевыми хлыстами беспощадно стегали мальчиков. «Цирк» обыкновенно заканчивался отвратительной оргией на восточный лад. Полковник знал про все это»[17]. Остается сказать, что автором первых воспоминаний был генерал-лейтенант князь Н.Имеретинский, учившийся в Пажеском корпусе с 1843 по 1848 год, а весьма нелицеприятно отозвался о К.К. Жирардоте тоже князь, П.Кропоткин, знаменитый географ и анархист, который воспитывался там же чуть позже, с 1857 года. В последней четверти ХIХ века телесные наказания в военно-учебных заведениях постепенно стали выходить из арсенала воспитательных средств. Показательна в этом отношении статистика наказаний, применявшихся к нарушителям дисциплины в Вольской военной школе (в 1908 году преобразованной в кадетский корпус). Нужно отметить, что эта школа комплектовалась кадетами, отчисленными из кадетских корпусов за грубые нарушения дисциплины и плохую успеваемость в учебе. Логично допустить, что в этом «штрафном» военно-учебном заведении дисциплинарные взыскания были на порядок суровее, нежели в других военных гимназиях и кадетских корпусах. Но документы свидетельствуют, что даже в таком исправительном заведении упор делается уже не на физические наказания: «Меры воздействия, применявшиеся к нарушителям дисциплины (за 1874 - 1877 гг.) и объявлявшиеся в приказах по учебному заведению, были следующими: 1. Внушение и замечание - 1196 случаев (39%); 2. Штрафное сидение - 319 (10%); 3. Ограничение в пище - 685 (23%); 4. Лишение увольнений в город и удовольствий - 103 (3%); 5. Денежное взыскание - 160 (6%); 6. Карцер - 510 (17%); 7. Стояние на коленях - 9 (0,3%); 8. Связывание рук - 6 (0.2%); 9. Розги - 8 (0,3%)». На рубеже XX века розги без лишнего шума были изъяты из быта кадетских корпусов, о чем воспитанники, по всей видимости, ничуть не пожалели. На этом наша затянувшаяся экскурсия по мрачным цейхгаузам и карцерам кадетских корпусов дореволюционной России заканчивается. Субботние «парады» остались только в корпусных преданиях, обрастая со временем разными небылицами. Долго еще в спальнях шептались о том, что в Вольском корпусе до сих пор закупают возы ивовых прутьев, и не дай Бог попасть туда. Затихают кадетские дортуары. За окном новый просвещенный век. Впереди целая жизнь... и совсем близко год 1917-й. Примечания: 1 Военная энциклопедия. Т. IX. СПб., 1912. С.115. 2 Кузнецов А. Энциклопедия русских наград. М., 2001. С. 63. 3 Веселаго Ф. Очерк русской морской истории. Т. I. СПб., 1875. С. 591. 4 Зуев Г. Исторические хроники Морского корпуса 1701-1925. М.-СПб., 2005. С. 35. 5 Там же. С. 36. 6 Евреинов Н. История телесных наказаний в России. Харьков, 1994. С. 39. 7 Зуев Г. Указ. соч. С. 36. 8 Исторический очерк 2-го Кадетского корпуса. 9 Галенковский П. Воспитание юношества в прошлом. Исторический очерк педагогических средств при воспитании в военно-учебных заведениях. М., 1904. С. 15. 10 Там же. С. 31. 11 Там же. С. 94. 12 Там же. С. 97. 13 Знаменитые россияне ХVIII-XIX веков. Биографии и портреты. СПб., 1996. С. 334. 14 Зуев Г. Указ. соч. С. 190. 15 Имеритинский Н. Пажеский корпус в 1843-1848 гг. Записки старого пажа. Русский вестник. Сентябрь 1883. С. 226. 16 Кропоткин П. Записки революционера. М., 1966. С. 104. 17 Гурковский В. Кадетские корпуса Российской империи. Т. II. М., 2005. С. 284.
Helena: били бы сейчас,так учились бы лучше! и не было бы курящих шестиклашек!
В: Бить 6-тиклашек не обязанность школы, это должны делать родители. А унас частенько стесняютца ходить по врачам. Думаете одними розгами, ремнём отучите. Нет! Надо какието конкретные меры. А первое, надо изменить отношение в обществе. Чтоб любой взрослый, понимал что покупать сигареты детям нельзя.
Шура: Вот тут еще про наказания в гимназии в 1830-1840- е годы. Принимаемые начальством и советом в отношении учеников исправительные меры были в строгом согласии с уставом. В §§ 203, 204 и 205 устава перечислены исправительные меры в следующем порядке: 1) выговор, 2) пристыжение, 3) лишение высшего места в классе, 4) выставление имени виновного ученика на черной доске, 5) заключение в запертом классе (карцере), 6) наказание розгами (для 3-х младших классов) или исключение из гимназии (для 4-х старших классов). Устав поясняет, что три низшие меры исправления могут быть приняты учителем или инспектором, 4 и 5 — только директором, а 6-я — только советом гимназии. Надзор за исполнением наказания поручен инспектору. В первые годы по введении устава наша гимназия так и смотрела на розги, применяя их только как наказание за грубое озорство, дерзкие шалости и воровство. Например, в 1834 г. 27 окт. совет постановил наказать розгами учеников I класса Глебова и Григорова, замеченных и прежде в шалостях, за учиненную ими 26 октября, по выходе из класса, драку, при чем Григоров, «бросивши камень в обидевшего его Глебова, попал в голову ученику того же класса Арбузову и до крови просек кожу»; такому же наказанию подвергся ученик III класса Степурин за то, что 20 ноября 1834 г. «бросил из-за двери свернутою в ком бумагою в законоучителя гимназии протоиерея Смирнова»; 18 янв. 1835 г. наказан розгами ученик II класса Кривченко за похищение у товарищей «некоторых к классу принадлежащих вещей и книг». Постепенно, однако, взгляд совета гимназии на применение розог меняется. В 1836 г. 17 ноября советом определено: «учеников II класса Эверса и Михайлова, ленивых и резвых, но подающих еще некоторую надежду к исправлению, наказать розгами без особых замечаний». В этом постановлении уже заметен взгляд на розги как на обычную меру исправления; с течением времени такой взгляд укреплялся в совете все более и более, что ясно выражается в постановлениях, поручающих инспектору наказать учеников «сообразно с возрастом». Современному читателю может показаться странным, что столь старинная в Европе исправительная мера, как розги, в гимназии 30-х годов только постепенно получала частое применение, тогда как скорее можно было бы ожидать, что, обратно, она постепенно выходила из употребления. Такое, странное на первый взгляд, явление, однако, не трудно объяснить. Дело в том, что взгляд на положение гимназии, как представительницы известной ступени образования, в течение 3 первых десятилетий XIX в. постепенно изменялся в обществе и педагогической корпорации в сторону понижения. В 1804 г. на гимназию смотрели, как на заведение с высоким образовательным курсом, в 1828 г. она уже стала представляться простым средне-учебным заведениям. В начале века гимназисты считались чем-то в роде нынешних студентов, чему способствовал и их солидный возраст; в 30-х годах их стали считать простыми учениками, детьми. Наказывать розгами студентов — неловко, даже дико, наказывать мальчишек, по тогдашним воззрениям,— почти необходимо. По мере того, как взгляды педагогов испытывали указанное превращение, розги начинали казаться все более и более подходящим средством для исправления младших учеников гимназии. Насколько действительными для исправления учеников оказывались описанные средства — выговор совета, карцер и розги, особенно последние? Этот вопрос представляет большой интерес для современного общества — в виду тех мнений, которые нередко встречаются за последние годы частных разговорах и в литературе. И сводятся они к тому, что старые уваровские гимназии умели лучше современных учить и воспитывать детей, потому что гораздо меньшее количество их выкидывали за борт, а причина последнего явления заключалась в том, что в старых гимназиях ленивых и дурно направленных учеников секли, но не исключали. http://museum.edu.ru/catalog.asp?ob_no=13377
SS: Спасибо, Шура. Я то думал что при Екатерине II и Александре I был общий курс на гуманизацию, а при Николае II наоборот. Вроде бы при первых двух телесные наказания в гимназиях вообще отменялись, но к ним пришлось вернуться еще прежде смерти благословенного.
Serge de K: В нижеприведенной ссылки фильм в котором говорится в целом о воспитании в учебных заведениях царской России, в частности и в кадетских корпусах...И даже есть отрывок где приведена порка одного из участников этого фильма. Правда, мне показалось, что авторы фильма слегка "перегнули" сказав, что иногда кадеты получали и по сто розог...Ну а то, что кадетов периодически секли не только за провинности, но и для укрепления духа, насколько я помню писалось в биографической книге посвященной великому русскому художнику Павлу Федотову, который тоже прошел через кадетскую школу http://www.youtube.com/watch?v=UqnnD_O-udI
полная версия страницы