Форум » Рассказы, написанные посетителями нашего форума и авторами интернет-ресурсов. » А.Файнберг Подлокотник » Ответить
А.Файнберг Подлокотник
Guran: Подлокотник Аристарх Файнберг В одной из групп социальных сетей проводился опрос "В какой позе лучше пороть", в какой позе лучше я не знаю, но прочитав ответы вспомнил, как отец меня впервые по-настоящему выпорол, выпорол на подлокотнике кресла. Были у нас два широких югославских кресла-кровати. И подлокотники тоже были широкие, мягкие и полукруглые. Не то, чтобы меня раньше не пороли, пороли, но мягко и нежно: шлепали по попе, а если доходило до ремня, то тоже было не больно и не страшно. Так случилось, что я тогда учился во вторую смену, и отец работал во вторую, и дома утром мы были с ним одни. Он смотрел телевизор, я собирал учебники и тетрадки в школу, вдруг он спрашивает: - Как дела в школе? - Нормально, - отвечаю, обычно он редко спрашивал про мои дела. - Двоек-то много наполучал? - Нет, - говорю, а внутри все слегка похолодело. - А то б мы с тобой разобрались.- Он посмотрел на меня и улыбнулся. Эта улыбка и сбила меня: двойки у меня конечно были и даже много, но он улыбнулся, и я решил раскрыться, все равно узнает, подумал я, а так я сам признаюсь, он и простит. Как я ошибался! В общем, беру дневник, подхожу к нему и говорю: - Ну, у меня не все так хорошо, но я все исправлю. - И протягиваю, улыбаясь, свой раскрытый дневник. Он взял, молча начал листать, вперёд пролистнул, назад до начала пролистнул, вздохнул: - А ты говорил, что у тебя все хорошо, что все нормально? - Да, так я же все исправлю, - улыбка моя растаяла, я понял, что зря я это сделал. - То есть и двоек нахватал и соврал? Я промолчал. - Мать знает? Я отрицательно помотал головой. - А ты знаешь, что бывает за двойку? - Знаю. - И что? - Наказывают. - Как наказывают? - Ремнем. - Правильно. А за вранье, что бывает? - Тоже... ремнем.., - я стоял опустив голову, и уже бормотал эти слова себе под нос. - Снова правильно! Значит, ты заслужил порку? - Я все исправлю! - Заслужил? Ну? - Дааааа, - и слезы сами потекли из глаз. - Тогда спускай штаны, и ложись. Я начал теребить край трико, боясь их спустить, и боясь их не спустить. Отец встал и начал растегивать пряжку ремня, и я завороженно следил за тем, как ремень освобождается из дырок, как его конец вытягивается из железной пряжки, и как он выскальзывает из петель, складывается вдвое и повисает, готовый меня пороть, в руке отца. - Что встал? - Отец взял меня за плечо и подтащил меня на ватных ногах к креслу. - Ложись! Он надавил на плечо, и я лег поперек подлокотника. Он сам, молча, одним движением спустил трико и трусы, обнажив мой зад. - Если сам штаны не снимаешь, то добавку получаешь! Страх порки охватил меня всего. - Папочка, - сквозь слезы, тонким голосом, запросил я, - я все исправлю, не надо, пожалуйста, не надо... - Я знаю, что тебе надо, и я тебе дам! И первый удар ремня влепился в мой голый зад. - Не надо, папочка! - Надо! - И еще удар. Я почувствовал резкую, прожигающую боль, и вскрикнул, но пока еще не громко. Третий удар ожог меня и я схватился руками за зад, и тут же получил по ним ремнем. - Руки убрать! Но я уже отдернул их, и тут же получил новый удар сильнее предыдущих. Он завел мои руки за спину и стал одной рукой их держать, а другой пороть. - Оооооуууууу! Больнооооо. - Это правильно! Так и должно быть! И снова - хлесть! - Не нааааадооооо.... Хлесь, хлесь, хлесь - хлестал безжалостно ремень по попе! - Простиииии! Пожааааа....аааалуйстааааа! - Прощу! Допорю и прощу! А пока - получай! Получай! И снова: хлесь-хлесь-хлесь-хлесь, подряд, без передыху шли удары. - Я все исправлююююююю... - Конечно исправишь! Хлесть. -А что мне с твоим враньем делать? Хлесть, хлесь. - Что? Хлесь-хлесь-хлесь. От боли я согнул ноги в коленках, и удары ремня стали звонче. - Что? - Я больше не будуууууу... - Надеюсь, не будешь! Хлясь-хлясь-хлясь-хлясь. - Мамаааааа! - Нет здесь мамы! А была бы сама бы добавила! Хлясь-хлясь-хлясь. - Простиииии меняяяяяя, папочкаааааа, я больше не будууууууу! - Слышал! Хлясь. - Знаю! Хлясь. - Проверю! Хлясь. - И накажу! Хлясь. - Ты запомнишь, как врать! Хлясь-хлясь-хлясь-хлясь-хлясь-хлясь Он отпустил мои руки, отступил на шаг назад, сделал ремень подлиннее, и нанёс мне последние удары сильно, подряд, выхлестнув из меня крики боли перешедшие в вой. - На этот раз достаточно, - услышал я, но не понял, что порка закончилась. Отец заправил ремень в брюки и ушел в ванную, я услышал, как побежала вода в раковине, положил обе руки на раскаленный и вздутый зад, потер его, но боль не проходила, слезы и сопли лились сами собой. Я еще тихонько подвывал, когда отец вернулся. - Что разлегся? Вставай, иди приведи себя в порядок! Я с трудом поднялся, подтянул трусы не до конца, и с голым выпоротым задом поплелся в ванну. Высморкался и умылся там и только потом повернулся к зеркалу спиной, и осмотрел свою бедную попу. Темно-синие рубцы-полосы покрывали ее. Снова слезы навернулись, но я осторожно подтянул трусы и трико, но даже малейшее прикосновение было болезненным. Я снова умылся и вернулся в комнату к отцу. - Ну, все понял? - Да. - Врать еще будешь? - Нет. - Ну, молодец! Не скажу, что я больше не врал или исправил все двойки, как обещал, нет, конечно, нет, но отец с тех пор стал проверять мой дневник, и после первой же проверки через неделю, вновь уложил меня на подлокотник. https://proza.ru/2017/01/17/1941
Ответов - 0
полная версия страницы