Форум » Рассказы, написанные посетителями нашего форума и авторами интернет-ресурсов. » Витя+Лиза. Все началось с подглядок » Ответить
Витя+Лиза. Все началось с подглядок
louisxiv: 1. И он смотрел, и мы посмотрим Сегодня Витя подглядывал за девочками-соседками. Яблоня во дворе Витиного дома растет так, что с ее веток хорошо видно окно комнаты у соседей, где живут две девочки – старшая Лиза и младшая Маша. Витька часто лазит на дерево и, если повезет, смотрит, как девчонки переодеваются, а пару раз Лиза в тот час приводила парня под 20 и тогда… Боялся, конечно, мальчишка, что заловят. Батя ведь у него – уууууу! Чуть что – ремня. Синяки с попы почти не сходят. А за такое до полусмерти запорет. Но пересилить себя Витя не может. Вот и сегодня все было здорово. Девчонки собирались на пляж. Долго выбирали купальники. Витька был уже на грани, когда… - Витька! Паршивец! От неожиданности мальчишка кубарем скатился с яблони. - Аааааййййй! - мускулистая отцовская рука скрутила вмиг покрасневшее ухо, потянула, заставив привстать на цыпочки. - Ну?! – грозно тряхнул сына Иван Петрович. Что тут скажешь… В голове пусто, как в кастрюле, откуда Витька на днях, не задумываясь, выхлебал борщ. Тот, что мама приготовила для отца, чтобы не был голодным на полсуточной заводской смене. - Это… я… не… - еле выдавил Витька. От отчаяния, что засмотрелся и потерял обычную бдительность, не заметив появившегося во дворе отца. От неизбежности наказания, которое обещает быть ой каким лютым. Руки сами собой судорожно схватились за сжавшуюся попу. - Пшел! - Иван Петрович потащил за ухо в дом. - Что? Что опять? – ахнула Татьяна Михайловна. - Бесстыдник у нас вырос, - затрещина по Витькиному затылку подкрепила отцовские слова. – За девками подглядывает. И ладно бы глазел… Сочный шлепок по заду. Витька подскочил с визгом - в так и зажатом отцовскими пальцами ухе стрельнуло болью. - Ах ты ж, боже мой! Да как же… Срам какой! Да что же… Да как ты выдумал такое? – отвесила Витьке затрещину мама. – Чего молчишь, охальник? - От пупка заголяйся. В угол,– грозно рявкнул отец, отпуская ухо. И вышел из дома. * * * Витька привычно стоит в углу. Наполняется страхом. Потянулся к матери. Татьяна Михайловна отстранилась, подхватила с дивана черные треники и синие трусы, снятые сыном нехотя, подчиняясь лишь отцовскому приказу. - Мало драл отец? Да? Бесстыжий! Чего смотришь? Это ж надо, а… Удумал такое! Всегда я тебя защищала. Ну вот дудки теперь. По полной получишь. Мальчишка скукожился с горьким вздохом. Правда! Мама всегда уговаривает отца, когда тот порет Витьку особо уж нещадно. Бывает, что и умалчивает про сыновьи проступки. Сама даст подзатыльник-другой или по попе нашлепает, а отцу – молчок. Сегодня и она не заступится… Ну а что Витька хотел? Знал же, что будет, если поймают. Сам виноват! Эх... Горькие мысли прервали голоса. - Идемте, идемте, - говорит отец. – Сейчас все узнаете. Витька сам все расскажет. * * * Иван Петрович пришел с возбужденными Лизой и Машей, их крайне удивленными мамой и папой Екатериной Васильевной и Дмитрием Львовичем. Расселись на диване и креслах. Витьке отец приказал встать посреди комнаты. Ладони, метнувшиеся было скрыть едва прикрытый рубашкой и футболкой мальчишеский срам, велел убрать. Девчонки хихикнули, зашептались. Под строгим родительским взглядом, правда, затихли, разглядывая съежившегося полуголого Витьку. - Да в чем дело-то? Почему без штанов? Что он натворил? Мы тут причем? – удивилась Екатерина Васильевна. - Ну, бесстыдник, рассказывай. Что делал. Сколько раз, - приказал Иван Петрович. - Все! Подробно! Мальчишка уткнулся глазами в пол, покраснел от стыда, взмок от страха. И - ни слова. - Молчишь? Ну молчи, молчи! – пуще прежнего посуровел отец. И все узнали, как поймал он Витьку на дереве и что там мальчишка делал. - Так было, засранец? – спросил отец. - Все правильно? - Ддддаааа… - выдавил шепотом мальчишка, вскинулся, умоляя всех взглядом. - Простите! Не буду! Никогда не буду! - Простим?! Видите, как просит, – насмешливо поинтересовался Иван Петрович у присутствующих. - Он же больше не будет! - Еще чего! А ну говори, сколько раз подсматривал? Что видел? Что делал? – жестко сказала Лиза. Мальчишка съежился и молчит. - Язык отсох? Всыплю – заголосишь соловьем, - Иван Петрович приподнялся из кресла, складывая вдвое хорошо знакомый Витькиной попе узкий плетеный ремень. - Нееее… Не надо. Скажу! Все скажу, - заторопился Витька. Получить порку до основного наказания он никак не хочет. - И разденется пусть, - последовала примеру старшей сестры Маша. – Он нас видел, теперь мы посмотрим. Родители девочек переглянулись и промолчали. Грозный рык Ивана Петровича заставил Витьку снять клетчатую рубашку, белую футболку, носки. Все же, хоть и запоздало, прикрылся руками. Мама красноречиво-умоляюще взглянула на отца: разреши так, тут девчонки! Тот кивнул, молча: прикрылся – пусть. Перед глазами мальчишки плывут туманные круги. Но, подчиняясь во время заминок щелчкам ремня по подлокотнику отцовского кресла, рассказал, что подсматривал раз пять или шесть. В первый раз случайно увидел. А потом интересно стало. Ну и вот… Подошел Иван Петрович. Ремень в руках сменила скакалка. Развернул мальчишку спиной к присутствующим, ухватил за шею, нагнул так, что Витька на колени бухнулся и чуть носом в пол не уперся. Мальчишка дернулся было. Отец крепко зажал сильными ногами, оставив перед собой только всем напоказ теперь выпяченные тощие ягодицы в красно-синих разводах от прошлых порок. Так Витька не то что вырваться, даже попой вилять во время порки не сможет. - Ну что, негодяй, учиться будешь девочек уважать. Башкой не думаешь, так через задницу. - Аааааайййййййяяяяя! - уже первый стежок оставившей вспухший след скакалки заставил выгнуться и заорать. А тут хлестнуло снова. И снова… Хлещет отец размеренно, давая прочувствовать каждый до костей, кажется, пробирающий стежок. Мальчишка пронзительно визжит, сучит ногами по полу, стучит руками, вертит головой, судорожно хватает воздух чуть не разрывающимся в жалобных воплях ртом. Только когда Витька затих, вздрагивая и поскуливая, его отпустили. Обессиленный сжался в комок, подобрав под себя коленки. Руки метнулись к попе. Она горячая, вспухшее-полосатая и очень болит. Все равно что на печке раскаленной отсидел. - Вставай! - отец поднял за ухо. - Прощения проси, паршивец! У каждой девочки. Витька едва языком ворочает. Лиза с Машей недовольно кривятся. - Маша!!! Может, хватит уже, Лиза?! – вмешался Дмитрий Львович. – Замордовали парня почем зря… - Чтоооо?! – Екатерина Васильевна, напротив, возмущена до предела и поступком Витьки, и заступничеством Дмитрия Львовича. – Извращенцу потакаешь?! - Мало ему! – взбодрилась поддержкой матери Лиза. – Еще всыпьте! Иван Петрович ухватил обалдело-бездумного, кукольно-послушного Витьку. Маша увлечена невиданным зрелищем. Позабыла обо всем вокруг. Лизу кольнули полные отчаянной безнадеги Витькины глаза. - Не надо! – переменилась в лице, сама собой устыдившись. - Твое счастье, поганец, - отпустил сына Иван Петрович. – В угол! * * * Так и стоял Витька носом к стенке, пока гости с родителями чаевничали. Часа два, наверное. А когда девчонки с родителями наконец-то ушли, отцовская рука выволокла Витьку из угла на середину комнаты. - Ну что, шельмец… Это как же мы людям в глаза смотреть теперь будем? – спросила непривычно суровая сегодня мама. - Да ничего, Таня, забудется. Вишь, в гости нас пригласили Фроловы. Обиды не держат. Иван Петрович уже выпустил, видать, пар, успокоился. Или пары алкогольные - одним чаем не обошлось для взрослых застолье - свое дело делают. Однако Витька рано возрадовался. – А ты че стоишь? – повернулся к нему отец. – С тебя ответ еще за позор родительский! Мальчишка сжался, ухватился за попу, уставился с ужасом на хищной змеей свернувшуюся на диване скакалку. Иван Петрович, однако, поглядел на сына, хмыкнул и взял привычный ремень. Сдваивать не стал, намотал на руку, оставил длинный конец, ухватил Витьку за шею, ставя снова на четвереньки. - Не порка! Пожалуйста! Все! Все, что угодно! Только не порка! - Витька задергался, завихлялся, но отцовские ноги стиснули ребра будто тисками. - Не буду так! Никогда-никогда не буду! Честно! Простите! - И правда, Ваня. Что ты, охолонись… - неожиданно мягко вступилась Татьяна Михайловна. - У него кровь от скакалки. И ты поддатый уже, хоть и слегка… Мальчишка замер. - Добрая ты, Танюша, - усмехнулся после тягостной паузы и вправду чувствующий себя захмелевшим Иван Петрович, отбросил ремень, освободил сына из-под ног. – Неделя тебе сроку, Витька. Найдется хоть какая проказа – перед Фроловыми снова выпорю. Как той козе сидоровой не снилось. Понял? - Понял, - и обрадован, и расстроен отцовским приговором мальчишка. Что сейчас порки не будет – хорошо. А вот перед Фроловыми… - Пойдем-ка. Подлечим попу, - мама ласково пригладила взъерошенные волосы. - И штаны-то потом одень, - протянула настрадавшемуся вдоволь Витьке изъятую одежку. - И поешь. Хоть и не заслужил, борщеед бесспросный… 2. Почему Маша завидует Лизе Следующую неделю Витька был образцом послушания и исполнительности для родителей, примерного поведения в школе, старательного выполнения учебных заданий на дом. Ни разу не решился выйти погулять. И не только потому, что времени свободного не было. Очень стеснялся встретить соседей, особенно девчонок. А еще страшила перспектива субботы. И поход в гости к Фроловым, и – тьфу-тьфу-тьфу, только не это – обещанная отцом, если что, публичная порка. * * * За завтраком в день Х отец потребовал школьный дневник. Перелистал. Двоек и след простыл. Пара троек, конечно, нашлась. Но ведь и четверки-пятерки красуются. - Полюбуйся, Танюша! – улыбнулся Иван Петрович. – Вот вечно Витьку жалеешь. Мол, ремнем уж очень его того. А смотри-ка: выдрал заслуженно, без встреваний твоих… Результат! Это когда ж у нас неделя целая без одной хоть пакости Витькиной проходила? Мало учителя на неуча жаловались? Мусор вынести вовремя, без напоминаний твоих – и то не допросишься. Нынче ж вон, отличник почти, по дому помощник, про футбол без спросу и допоздна даже мыслей нет. Аль не так, Витек? Научила тебя скакалка? - Так, - уткнулся мальчишка хмурым взглядом в тарелку каши. - Научила. - Ой, да ладно тебе, Вань, - успокаивающе приобняла мужа Татьяна Михайловна. – Я разве против, если за дело… Но порой все же ты чересчур. Вот сейчас… - обняла и сына, от чего тот протестно передернул плечами, но вырываться не стал. - Витька ж два дня только как сидит-то без ойканий после скакалки твоей! А нам в гости к обеду… - А то Фроловы не знают! – усмехнулся Иван Петрович. Заметил, как покраснел, давя обиду, набычился сын. Стерев усмешку, отец потянулся через стол, потрепал ласково Витькины вихры. – Что было, то было. Может, и перегнул… Извиняться не буду. Но впредь учту. Ремешка завсегда за дело получишь, не обессудь. Сам же знаешь: ни за что не луплю. И не без пользы. А скакалка… Не боись, сына. Если уж в край совсем только набедокуришь. Обещаю! Витька расправил плечи, улыбнулся. Застенчиво, но осмелело. - Заболтались! - расцвела и Татьяна Михайловна. – Ваня, Витька, марш одеваться оба, - подмигнула сыну, ткнув мужа в бок. - Лизка-то вон как смотрела, Витюш. Ты ж красавец у нас, хоть и оболтус. * * * В соседний дом Витька идет через силу. Вроде и в теле боли почти нет, разве что присядешь или шагнешь неловко. И память старательно стирает особо неприятные подробности случившегося на прошлой неделе. А на душе все-таки тошный осадок… * * * Калитка решетчатая приоткрыта. В глубине сада, у душистых розовых кустов белеет наглаженной скатертью стол. У сарая Дмитрий Львович деловито стучит топором - готовит дровишки для мангала. С крыльца сбежала Маша в нарядном пастельно-изумрудном платьице, прижимая к груди охапку фужеров и стаканов. Расставляет торопливо, разглядывая попутно на просвет, протирая начисто. Дмитрий Львович отвлекся от рубки, увидел гостей, помахал рукой. - Доброго дня, соседи! Иди-ка, подсоби, Петрович! И ты, Витька. А вас, Таня, в дом прошу. Поторопите там поварих, не стесняйтесь. Катерина с Лизкой чей-то завозились совсем. - Ой! – оглянулась Маша. Одернула платьице, подбежала. – Здравствуйте, Татьяна Михайловна! – взглянула на мальчишку, запнулась, сконфужено улыбнулась. - Привет, Витя! - Ну чего расшумелся, Дима? Готово все у нас. Закусим щас. А то пока мяса от тебя дождешься… Погодите, минутку, Татьяна! Можно так, по простому? Без выканий. Соседи же! – высунулась в окно Екатерина Васильевна. * * * Первой вышла Лиза. Темно-синий джинсовый костюм. Пышные локоны по плечам рассыпались. Большой поднос в руках полон тарелок, вазочек, судков. Глянула на Витю. Улыбнулась неожиданно застенчиво. – Поможешь? А то рассыплю еще. Татьяна Михайловна легонько подтолкнула стушевавшегося сына. - Бери, неси! Витька шагнул неловко, подхватил осторожно поднос. Лиза взяла в руки тройку самых больших тарелок, наваленных с горкой овощами и зеленью, нарезкой мясного и колбасного ассорти. Пошла вперед, к столу, не оглядываясь. Витька, боясь оступиться, расплескать соус шашлычный, горчицу и кетчуп, уронить салатницы с оливье, винегретом и крупными кусками капусты, рыбы и моркови в чем-то даже на нюх остро-перечно-чесночном, засеменил следом. Это специально она, - мелькнула зловредная мысль. - Чтоб упало что-то. Вот и провинность будет. И еще чего придумает… У стола он намертво вцепился в драгоценный поднос, застыл каменным столбом. Ждет девичьего подвоха. Лиза, однако, не медлит. Быстро разгружает посуду. То и дело невзначай касаясь Витькиных рук. Забирая опустевший поднос, девичья ладонь легла на мальчишечью. Старательно избегавшие до этого Витькиного лица глаза Лизы задержались взглядом зрачок в зрачок. Девчонка тихо вздохнула. - Спасибо, Витюш! Поглаживающим движением рука девичья соскользнула с мальчишечьей. Пушистые ресницы прикрыли глаза. - Сок, Лиза. Морс. Компот, - скомандовала Екатерина Васильевна, подчеркнуто отстраненно от всего и всех вокруг распределяющая посуду так, чтоб никто ни за чем не тянулся напряжно в застолье. - Иди-ка и ты, Витя, - поддержала Татьяна Михайловна, тоже как бы сверхувлеченная аккуратным раскидыванием по разным краям стола ровных стопок бумажных салфеток. – Помоги. * * * Екатерина Васильевна задумчиво глянула вслед скрывшимся в доме девчонке с мальчишкой. - Ловко у них получается, Таня. Прям как брат с сестрой. - Скажешь тоже, Катя! - перешла «на ты» и Татьяна Михайловна. – Это где же у брата с сестрой так, как у нас давеча… - Дети еще! Дурного не понимают, - оглядела удовлетворенно стол Екатерина Васильевна, села в плетеное кресло, плеснула из графина красного. - У твоего гормон бездумно взыграл. И мои… Где набрались… Ты не думай ничего этакого! Мы с Дмитрием мозги им тем же вечером вправили. Удивленная Татьяна Михайловна тоже присела. Молча. Уставилась на соседку. - Да нет! Что ты! Словами… - Екатерина Васильевна двинула ей второй полный вином стакан. – А вы с Витькой круто как! Нельзя ж так-то! Да и я… Не думала увидеть такое…. Не сдержалась, раскричалась. Прости! Татьяна Михайловна отхлебнула, не зная, что и сказать. Екатерина Васильевна подозвала отошедшую было к качелям Машу. - Глянь-ка, дочь. Чего Лизка там возится? * * * Дмитрий Львович воткнул топор в пенек. Утер вспотевший лоб. - Ну все. Как думаешь, хватит? Иван Петрович добавил пару чурочек к горке в мангале. Аккуратно сложил запас на плитке у газона. - Должно. Поджиг где? Пора. Пока разгорится, обуглится... - Держи, - протянул Дмитрий Львович пластиковый флакон. – Осторожно, чтоб не полыхнуло. А то видел тебя. Горяч! Иван Петрович отставил бутыль. Глянул исподлобья. - О чем ты? - Вправду думаешь, не слышно, не видно? – подошел Дмитрий Львович, глянул глаза в глаза. – Зимой оно, может, и так. А в теплынь… Когда окна открыты. Орет не на полдеревни, но мы ж соседи. Два-три раза в неделю лупишь. Иль больше? - Кхм… - потупился Иван Петрович. – У тебя девчонки. К пацану подход другой надобно. - Знаю. Не спорю, – неуступчив Дмитрий Львович. – И меня батя драл. И тебя, видать, тоже. И в углу оба стояли. За дело – кто ж против… У тебя перебор, согласись, однако. Да при девчонках! Сам не стыдился что ли, если видел кто бесштанника? - За этим позвал? – нахмурился Иван Петрович. – Жизни учить? Дмитрий Львович отступил. Замолчал. В душе Ивана Петровича вспыхнули давние воспоминания. Деревенского своего детства. Часто пьяный и оттого еще более строгий отец. Материнские слезы, причитания жалостливые. Глаза сестры блюдцами, как Ваньке опять перепадает до истошного визга солдатским ремнем или – куда хуже! – пряжкой литой со звездой… - Прав ты, Димон! – протянул руку прям над пышущим уже жаром мангалом. – Мир? - И ты извини. Не в свое лезу, - слабо взял за пальцы Дмитрий Львович. - Прав! Признаю же. Спасибо! - Мир! – рукопожатие окрепло. – У детей, погляди, Петрович, тоже, видать, - улыбнулся Дмитрий Львович, видя идущих с разноцветными графинами Лизу и Витю. – Пойдем-ка! Сбрызнем! А то дамы того и гляди красное раньше срока прикончат. * * * В доме Лиза прошла на кухню. Открыла холодильник. Выставляет на стол графины с напитками. Витя скромно стоит у двери. Дверца холодильника жестко захлопнулась. – Извини! Пожалуйста! Никто никогда не узнает! Жалобно звякнул поставленный на стол с грохотом очередной графин. Девочка подошла к мальчику. – Извини? И все? – Витя отстранился, глядя куда-то в пространство. – Не узнает… А ты? А Машка? «Раздевайся!.. Еще ему!..» - А тебе за свое не стыдно? – взяла Лиза Витю за плечи, заставила встретиться взглядами. – А мы замечали тебя на дереве и молчали. Если б папка твой не пришел так вот вдруг… - Вы и обрадовались! Дорвались! – мальчишка дернулся, вырываясь. Но отчего-то вдруг даже уши заполыхали. - Сквитались, - поджала губы Лиза. - И ты нас видел, и мы тебя. - Все разглядели? – насупился, не сдаваясь, мальчишка. - Как и ты, - отрезала Лиза и вернулась к подбору графинов. Витя хотел что-то еще сказать. Но и сам не понял – гадость или нежность, а уже как будто подавился почти вылетевшими словами. - Вы че тут? – появилась на пороге Маша. Лиза, пряча глаза, подхватила неловко графин, сунула сестре. - Иди! Неси! – буркнула раздраженно. Младшая обиженно хлопнула дверью, нарочито громко протопала по коридору, вернулась на цыпочках, замерла у приоткрывшейся двери. И даже рот разинула от увиденного. Лиза прильнула к спине Вити, закинула руки на грудь, ткнулась лицом в коротко выстриженный затылок. - Красивый ты, - прошептала жарко. Мальчишка волчком развернулся. И рот его тут же накрыл девичий поцелуй… Маша украдкой отошла. На крыльце оправила платье, провела рукой по лицу, скрывая гримасу ошарашенности и легкой зависти к сестре. Вдохнула глубоко, напуская беззаботный вид. Пошла к столу, где папа с дядей Ваней, к Машиной радости, отвлекли беседой маму и тетю Таню. * * * Лиза отлипла от обалдевшего мальчишки. - Спасибо, Витя! Ты тоже молчал. Даже тогда... Про парней. Хотя все видел. Узнали б родители… Теперь и она вспыхнула по уши. - Бери! – охрипший вдруг Витя кашлянул, протянул Лизе пару графинов, сам взял еще пару. – Ждут нас! - Да, - решительно поддержала она. – Нас. Меня и только тебя – я так хочу - рядом. Продолжение следует.
Ответов - 3
Skabi4evskij: понравился рассказ публичная порка хорошо описана... отец - зверь. как и положено только я не понял сколько Лизе лет, если к ней 20-летние пацаны заглядывают?
louisxiv: Skabi4evskij пишет: сколько Лизе лет, если к ней 20-летние пацаны заглядывают? Возраст персов я специально не пишу. Кто сколько захочет, тот столько и даст. :-) А в данном случае класс 9-10-й. Мальчишка на год-два поменьше. Мне так думается.
Skabi4evskij: louisxiv пишет: А в данном случае класс 9-10-й. Мальчишка на год-два поменьше. Мне так думается. ну да, возможно. хорошее сочетание... спасибо
полная версия страницы