Форум » Рассказы, написанные посетителями нашего форума и авторами интернет-ресурсов. » Высшее образование. Часть 2 » Ответить
Высшее образование. Часть 2
Вероника: Высшее образование. Часть 2 — На следующий день. Как это ни странно, но сейчас, спустя некоторое время мне трудно определить гамму ощущений, которые я испытывала тогда, проснувшись после воспаленного сна на следующее утро после наказания. Сказать, что я отошла от пережитого, это значит ничего не сказать. Собственно говоря я и не спала, а просто забылась, обессилев от сильных переживаний и не утихающей боли. И хоть сознание несколько сгладило болезненные ощущения пережитых унижений и горькой обиды, но внутренний протест против такого обращения то и дело доводил до слез. Это были уже не вчерашние истерические рыдания, а сдавленные слезы, которые невольно сами собой лились из глаз. Угроза нового наказания действовала на психику и вводила в состояние паники. Что только не ощущала я в этот момент! Стресс – это понятно. Вся эта процедура от начала до конца – стресс и шок, испуг, стыд – это видно и со стороны. Но мое внутреннее состояние паники или, вернее – истерики, известно только мне. Так вот, об истерике. Доводили меня до этого состояния почти при каждом случае. Вообще – оно формировалось сразу же при первом ударе. Свет буквально мерк в моих глазах, как только мне объявляли о предстоящем наказании. Боль, пронизывающая тело и обжигающая голую поверхность ягодиц, становилась единственным критерием, который я воспринимала, и поэтому мало что запомнилось из происходившего рядом. Слова поучений от отца я старалась слушать, но когда боль нарастала уже так, что заполняла все тело, то отвечала ему часто невпопад, чем ужасно злила его. ”Вот, даже сейчас ты меня не слушаешь!” – сердился он. А поскольку орудие порки было у него в руках, то такая рассеянность часто стоила солидным добавлением к уже полученному наказанию! А что я могла поделать? Это ведь не специально. Это сейчас я такая смелая. Смелость, как рукой снимало первым же ударом ремня. Вот так оно и было, доходила я до истерики. Обо мне соседки вечно в след шептались: “Бесстыдница, вчера снова лупили. Родителей не слушает. Так ей и надо.” Слушать это неприятно. Мне теперь кажется, что родители сознательно каждый раз наказывали меня строже, чем я заслуживала. Когда твоя попка покрыта рубцами через всю ширину, от бедра до бедра, здорово не поразмышляешь! Всегда думаешь – ну вот, этот удар еще перетерплю, а следующий уже не выдержу! Поэтому и кричала – "Больше не буду!" А уже во время “взрослых” порок, после 19 лет, не выдерживала и кричала – "Хватит!" В эти моменты я не контролировала себя, и происходило со мной все, что только может произойти в таком состоянии. Правда, отец тогда уже не добавлял, потому что в этом возрасте все равно отпускал меня только тогда, когда пороть было уже негде. Когда отпускали, я шла к себе в комнату. Сил умыться не хватало. Не думаю, что в том виде я бывала привлекательной. Плелась, согнувшись, еле волоча по полу босые ноги и отчаянно растирая занемевшую попку. Потом отлеживалась, плача в подушку. Свежие ощущения полученной порки всплывали в уме. То, что недавно восприняла в виде боли, теперь было невыносимо жутко, стыдно. Отец, правда, не мешал. Он считал, что это даже правильно – осмыслить полученное наказание. Еще в Сибири я научилась зимой перед поркой вывешивать мокрое полотенце на мороз. Летом и потом, когда переехали, клала его в морозильник перед наказанием. Прикладывая холодный ледяной компресс к разгоряченному после наказания телу, я утоляла боль и жжение. Раздражение кожи проходило быстрее. Боль внутри тела долго не проходила и никакие компрессы тут не помогали! Потом охлаждалась холодной водой в душе. Постепенно успокаивалось дыхание. Возвращалась способность воспринимать происходящее вокруг. Я всегда старалась как можно быстрее пережить эти страшные, унизительные моменты жизни. Приводила себя в порядок и старалась не показывать, как же мне больно после таких строгих воспитательных мер. Я часто раньше, получив взбучку, анализировала и фантазировала, как нужно было бы поступить, чтобы этого не случилось. Чтобы прожить этот этап по-другому. Валялась в одиночестве и думала - если бы папа уехал на курсы в Москву! Если бы не случилось того и того. Если бы я маме сделала бы какой-нибудь подарок... Может мне и простилось бы. А может они уехали бы просто надолго и я бы росла одна... Когда лежишь на животе, потому что больно повернуться, то, чтобы утолить боль, отвлекаешь себя, чем только возможно. Часто я забывалась и засыпала под эти мечтания... *** Бабочки весело кружились передо мной и, очень озорно и витиевато махая крылышками, старались сесть мне на вытянутые вперед руки. Сперва я прогоняла их, а потом постаралась разглядеть повнимательней. В те короткие секунды, пока они задерживались на моих ладонях, я успевала разобраться в запутанных узорах на их крыльях. Какими красивыми они казались! Яркие цвета украшали их, а они быстро-быстро начинали ими махать, и ослепляли меня отраженными луами солнца. Ах да! Как это хорошо, что на пляже, куда ни глянь, сегодня нет ни души. Это дало повод снять халатик и остаться в чем мать родила. Ведь я забыла надеть купальник! Я была чем-то отвлечена и совсем забыла о нем. А как бы я сейчас лежала на пляже в халате? Яркое солнце обтекает тело, и кажется, что аккуратно гладит кожу. Я вся вытянулась в струнку и чувствую кончиками вытянутых пальцев ног прохладный, влажный песок у кромки воды, куда падают приятные, освежающие брызги морских волн. Я лежу на песке совершенно одна и чувствую, как эти капли волн падают на мои ноги. Бабочки кружат надо мной. Они то и дело садятся мне на пятки, ноги и выше. Я сгоняю их, теребя ногами и виляя бедрами. Странно, но на спину они не садятся. Стало жарко лежать на песке. Я поднялась на руках и увидела, что к мокрой груди и животу прилипли целым слоем песчинки. Хотела сбросить их, но тут всплеском сильной волны облило не только ноги , но и бедра до поясницы. От этого захватило на миг дыхание. Бабочка села прямо на плечо. Но вдруг я почувствовала, что соленая вода обожгла мое разгоряченное тело. Я хотела провести рукой по облитым ягодицам, как вдруг бабочка на моем плече мгновенно превратилась в отвратительную лиловую гусеницу. От испуга я вздрогнула всем телом и сбросила ее с себя! Рука подвернулась и я, перевернувшись на спину села на песке. Он оказался очень раскаленным и песчинки показались мне слишком большими и острыми. Они моментально впились в кожу, Словно жала сотни пчел. и жжение стало невыносимым. Я вскочила, но снова упала... Казалось, будто звуки всплесков волн становились все сильнее. В ушах появился свист. Что бы это могло быть? … Когда я просыпалась и пережитые страсти всплывали утром, то именно эти мечтания казались мне совершенно глупыми. Сейчас смешно будет, но я обычно, додумывая их, и фантазируя свои другие поступки, всегда натыкалась на ситуацию, при которой мне наверняка влетело бы снова. И меня это даже успокаивало. Ведь сильное напряжение сил и нервов оставалось уже позади. Злость за пережитые унижение и стыд тоже сглаживалась. И хотелось скорее прожить что-то другое, новыми впечатлениями и эмоциями заглушить тяжелый осадок. Поэтому я старалась, буквально на следующий же день после наказания, заняться чем-нибудь интересным. Часто ходила, собирала гербарий, который мне совершенно не был нужен. Просто убеждала себя, что занимаюсь серьезным делом. Может быть это чисто по-детски. Но я не стесняюсь признаваться в этом. Действительно, хороша бы я была, если бы сидела в спальне и ревела на тему, что все меня не любят и только и знают, что лупят. *** К моему сожалению, в уме уже всплыло все, что произошло вчера. Я повела себя неправильно, что привело к большим потрясениям для меня. И еще эта угрожающая последняя папина фраза. Он у меня военный, если что приказал, решения не меняет. Так что ждать нужно худшее. Полотенце, еще ночью ледяное, казалось горячим компрессом. Я сбросила его и попыталась подняться. Сильно ломило в нижней части тела. Идти тоже было больно. Весь день я мучилась от неизвестности. Наконец, папа приехал. Был он в самом худшем настроении. Обсуждали мое поведение сперва между собой, с мамой. Потом и меня позвали. Я еле заставила себя подняться. Шла в прямом смысле на лобное место. Что будет со мной, даже не представляла. К моему ужасу мать нарезала днем длинные розги для меня, и на прощение я не рассчитывала. И как я не уговаривала, что не ожидала обиды со стороны родителей, ведь меня долго учили музыке и хотели, чтобы я играла, отец заводился еще больше. В конце концов от вспылил и сказал: – Хватит мне зубы заговаривать! Вот, все возможности оттянуть самый важный момент я исчерпала. Я думаю, что не совсем правильно, то, о чем мы делимся, называют – телесными наказаниями. Телесное – быстро рассасывается. Душевное – останется на всю жизнь. Трудно начать описывать главное. Мама выдвинула кушетку, а я, уже не сдерживая слез, легла на живот. Халат задрали и я предстстала перед родителями с посиневшим задним местом, в фиолетовых рубцах и поперек, и крест-накрест. Тогда мне приказали снять халат, пристегнули к кушетке за руки и за ноги и стали пороть розгами. Порол отец по голой спине, по диагонали то с одного бока, то переходил на другую сторону. Я только и могла причитать: «Папочка, дорогой, не надо!» Дышать было трудно. Дыхание то и дело сбивалось от того, что отец хлестал по пояснице. Я захлебывалась и выла. Когда совсем было невмоготу, орала во всю глотку. Тогда отец хлестал по измученному заднему месту, от чего искры сыпались из глаз. «Вот к чему бабочки снились» - невольно стучало в висках. Хорошо еще, что я не худая, как теперь жерди ходят, но и вешу немного - 62 килограмма. (А что бы я сейчас делала с такой попкой, как у них, как два апельсинчика). Хорошо, что в бедрах нормальная, не толстая. Дай ей отдышаться, - сказала мама. Я, приняв это за мамину защиту, стала проситься: Ма – мочка! Не надо больше! Как это хватит? – Вдруг сердито сказала мама. – Ишь, чего захотела! Еще столько же получишь. В общем, выдрали меня так, что встать я уже не смогла, даже после того, как меня отвязали. Получила около 80 розог. Было это для меня так много, что я света Божьего невзвидела. Если учесть, что по попке тоже раз 20 получила, то боль меня заполнила всю с новой силой. От пережитого шока потеряла ориентацию и, когда встала, то голова сильно кружилась и все плыло, как в тумане. Порка кончилась, но страдания продолжались. Я уже возненавидела и занятия музыкой и консерваторию и университет. Только отлежавшись, часа через два, я подумала: “За что родители меня так ненавидят, что готовы запороть до полусмерти?“ Ненависть переполняла меня! К счастью меня оставили в покое и я даже смогла немного забыться. Воспаленный мозг продолжал переживать страсти наказания. Стыд и боль не давали уснуть. Только, когда давно стемнело стало немного легче и тогда я смогла пройти к холодильнику, чтобы приложить к избитым местам полотенце. Холод немного привел меня в чувство. Только глубокой ночью, когда все уже уснули, вернулась способность что-то осмыслить и даже пофантазировать. Я выдумывала такие изощренные издевательства над своими родителями, что потом сама удивлялась своим способностям. Стала ли я после этой порки лучше, не знаю. Думаю, что нет. Когда стало не так больно, в голове упорно вертелась мысль: — “Девушка во время наказания тоже должна быть привлекательной!“ Нужно сказать, что после такого воспитания я становилась шелковой надолго, а потом снова зарабатывала на очередной сеанс. Вот я и описала то, что тогда было для меня главным. Но проходит время и что ждет меня впереди? А может оно главным и не окажется. Может тогда главным представится что-то другое.
Selena: То, что страшно было без родителей, я тоже согласна. Но все же, так как Вы описываете, то попадало Вам уж слишком жестоко.
Вероника: Selena! Действительно, крепко доставалось. Но через некоторое время я поняла, что зачастую родители поступали правильно. А насчет жестокости, то я и любовь родителей тоже ощущала достаточно сильно.
Selena: У Вас очень сильный характер. Я не смогла бы так разъяснить. Хотя я тоже люблю родителей. Их же не выбирают.
Курсант: Когда я был по-младше у меня был стереотип, что родители меня простят и дальше будут любить когда накажут меня, но я ошибался, из-за того, что я был хулиганистым и не послушным, ихняя любовь и отношение ко мне не менялось. Как то нахулиганил в школе, и как обычно кл.руководитель позвонил отцу рассказать о моём поведении, а отец в это время был на полигоне и домой вернулся через три дня. После звонка учителя он позвонил мне, и коротко и сердито сказал что накажет меня, как приедет домой. Приехав домой, отец начал со мной разбираться, разобравшись сказал что будет пороть. Я задал ему прямой вопрос, ты на меня до сих пор держиш зло? неужели нельзя простить не наказывая? На что отец ответил, что простил меня ещё три дня назад. Так зачем же хочешь меня пороть? спросил я, для порядка ответил он, и пошёл за розгами.
ЛиСиЦа: Курсант пишет: ты на меня до сих пор держиш зло? неужели нельзя простить не наказывая? На что отец ответил, что простил меня ещё три дня назад. Так зачем же хочешь меня пороть? спросил я, для порядка ответил он, и пошёл за розгами. Вот знаешь, Денис, такая неверующая, как я, тебе словами из Библии ответит: "Не наказывай сына своего в гневе". Как это понять? Наказывать надо, но не злясь на ребёнка. Наказывать для того, чтобы у него не складывалось впечатление, что ему всё можно и, что он "пуп Земли", как у того Московского парня, который из-за заниженной оценки убил учителя и захватил в заложники собственных одноклассников.
Курсант: Света, в тот раз, я и порку принял по другому, не злясь, не сопротивляясь, когда отец пошёл за розгами, я зашёл в свою комнату и приготовился к порке, вернувшись с розгой отец вошёл в мою комнату, где я уже лежал раздетый, отец постегал меня розгой, после чего я встал, оделся и мы пошли на кухню пить кофе, и папа стал рассказывать мне чем они занимались на полигоне.
Selena: ЛиСиЦа пишет: неужели нельзя простить не наказывая? Должна отдать должное родителям. Были такие случаи, когда прощали. Это как раз и подтверждает, что воспитание, это не драка на улице, когда бьют не разбираясь, лишь бы сильней и побольше. На этом фоне бывало очень обидно, когда сильно попадало за, казалось бы мизерные проступки.
ЛиСиЦа: Selena пишет: Это как раз и подтверждает, что воспитание, это не драка на улице, когда бьют не разбираясь, лишь бы сильней и побольше. Да бросьте Вы, в драке на улице тоже никто просто так сильно не бьёт. Или принцип (за правду), или очень уж сильно завели. Поверьте старой драчунье. Selena пишет: бывало очень обидно, когда сильно попадало за, казалось бы мизерные проступки. А это, действительно, очень обидно.
Selena: ЛиСиЦа пишет: драке на улице тоже никто просто так сильно не бьёт. Я не настаиваю. Просто хотела сказать, что никогда не боялась, что после наказания буду болеть, или что-то сломают, или отобьют. В драке же может что угодно случиться.
Вероника: Что-то вы увлекаетесь предположениями. Может быть сцены воспитания поркой и не очень гуманные и совсем не лирические, но это же воспитательный процесс, а не пытки инквизиции. Ведь никого же не изуродовали и не сделали инвалидом.
Selena: Ну я же вовсе не об ужасах хотела сказать.
Вероника: Мы раньше писали о порывах убежать из дома. Вот многие признаются, что наказывали их так, что просто невмоготу было. И может даже ненавидели родителей за такое обращение. Но почти все потом остывали и предпочитали все же остаться с родителями, которые, стоило только отойти от первых эмоций от полученной порки, становились совсем не такими жестокими, и даже совсем не строгими. Наверное, Selena это и имела ввиду.
Selena: Вероника пишет: становились совсем не такими жестокими Ну, в общем, да. Я уже раньше писала, что родителей не выбирают, и я с ними, это одна семья. У нас много общего и хорошего.
Антонова: Selena пишет: родителей не выбирают Я обратила внимание, здесь многие пишут о своем восприятии воспитательного процесса. Но практически никто не пишет о обострении взаимоотношений с родителями. И я здесь согласна с Вероникой, что связывает нас с ними больше хорошего,ем плохого.
Антонова: Selena пишет: Скажите, чувствуете ли Вы сейчас себя свободной от комплексов, которые наверняка приходилось не раз переживать после перенесенного наказания. Это и насмешливые взгляды соседей, и подмеченные соучениками моменты, когда садишься с опаской на стул, и замеченные следы на теле, скажем , на пляже. Вообще неуверенность в себе и нерешительность, Этот вопрос был задан не мне, но я хочу поделиться своим отношением. Selena! Все эти моменты, они действительно были, и переживали их многие из участников обсуждения. Не бывает так, что никто из посторонних ничего не замечает. Могут делать вид, что не замечают, но только делать вид. В такие моменты чувствуешь себя неловко. Но, как говорится - все пройдет, пройдет и это. Главное, что пережитые сцены наказаний остались в прошлом. А казнить себя тяжкими воспоминаниями - не стоит. Нужно жить будущим и весело вспоминать прошедшее. Чем веселее относишься к себе сама, тем легче жить на свете. Будь веселой и энергичной и все сложится как нельзя лучше. Так я себя во всяком случае настраиваю.
Антонова: Selena пишет: Обида все-таки сохраняется большая Selena, да брось в конце концов обижаться. На обиженных воду возят.
Вероника: Часто приходится обижаться на саму себя.
Selena: Я читаю, и понимаю, что перестраиваться нужно с самой себя.
Антонова: Selena! Если говорить честно, то именно этого добивались от нас родители ремнем и палкой.
Selena: Антонова пишет: Если говорить честно, то именно этого добивались от нас родители ремнем и палкой. Вот словами объяснили и все понятно. И стоило столько времени мне это "через задние ворота" вдалбливать?
полная версия страницы