Форум » Рассказы, написанные посетителями нашего форума и авторами интернет-ресурсов. » Перед сном » Ответить
Перед сном
Iken: Рассказ навеян воспоминанием об одной весьма нетипичной для того времени картинке, помещённой в журнале "Здоровье" в далёком 1980 году.
Ответов - 24, стр:
1 2 All
Iken: — Витя, уложи ребёнка! — сказала Татьяна, высыпав на голубой пластмассовый поднос очередную порцию красных ягод. — Уже десять скоро, а наш путешественник по дому бродит. — Ничего он не бродит, а сидит в угловой и в пуговицах роется, — с улыбкой ответил муж, осторожно потряхивая большой медный таз, полный крупной малины. Давай лучше ты его убаюкаешь, а я пока ягоды почищу. — Да ты посмотри, с какой скоростью ты чистишь! — возмутилась Татьяна. — Я уже второй бидон заканчиваю, а ты ещё и с половиной первого не справился. Нет уж, друг мой, делай что говорят. Займись сыном, а малина никуда не убежит. Иначе мы, чего доброго, до полуночи провозимся. А то смотри, сварю варенье с мусором и червяками — будешь потом отплёвываться. — Ладно, ладно, как скажшь, — неохотно уступил Виктор. — Только можно я ноги пацану мыть не буду? — Ещё чего! Будешь как миленький! Или стирай бельё сам, я не возражаю. Парень сегодня где только не побывал: и в саду, и в леске, и на брёвна забирался. Лапы у него сейчас как у дворняжки. — Так ты сама и позволяешь ему ходить в сандалиях на босу ногу, а то и вовсе босиком, а потом удивляешься, что у мальчишки ноги грязные. — Ничему я не удивляюсь. И ничего не имею против, что Ромка по участку босиком бегает. Летом это нормально и естественно, нечего растить ребёнка хлюпиком. Но это не означает, что перед сном мальчика мыть не надо. — Представляю, какой сейчас начнётся визг, — заметил Виктор. — Ничего, справишься как-нибудь своими сильными отцовскими руками. А когда всё сделаешь, возвращайся сюда и за работу. Тогда и я загляну к нашему солнышку, сказку перед сном почитать. А заодно проверить, хорошо ли папа его вымыл. — Вредина ты. — Уж какая есть. Сам выбирал. Виктор с преувеличенно тяжким вздохом поднялся из-за старинного дубового стола с точёными ножками, который занимал половину небольшой столовой, и отправился исполнять отцовские обязанности. Шестилетнего Ромку он застал увлечённо исследующим ящик комода. Куча пуговиц разных цветов, размеров и форм была рассыпана по дивану. — Ну что, сыщик, нашёл что-нибудь интересное? — спросил Виктор нарочито серьёзным тоном. — Ага! Вот! — мальчик оглянулся с лукавой улыбкой и протянул отцу старинную складную вешалку. — Ну и что это, по-твоему, такое? — Прибор. — Какой ещё прибор, умник ты наш?! Вешалка это на два крючка, чтобы одежду вешать. — А если вот так поставить, будет подставка для книги, — не моргнув глазом парировал Ромка. — Э, да ты ведь у нас уже вовсю книги читаешь! — рассмеялся папа, в глубине души довольный находчивостью сына. — Погоди, в сентябре в школу пойдёшь — успеешь начитаться и обчитаться. А пуговицы-то почему разбросал? — Я с ними ещё не закончил. — А что ты с ними собирался делать? — Пока не решил. — Ну вот и подумай над этим вопросом до завтра. А пока я, если не возражаешь, сложу всё обратно в коробку. Иначе Кешка проведает и быстро наведёт здесь порядок. — А где он? Что-то я его давно не видел. — Спит на веранде, в кресле. Только не вздумай его тормошить, а то опять тарарам начнётся. Давай-ка лучше и ты тоже спать пойдёшь. Смотри, какая за окном темнотища — даже деревьев не видно. Пропустив слова отца мимо ушей, Ромка продолжал сосредоточенно копаться в ящике. — Сын, ты слышал, что я сказал? — поинтересовался Виктор, пряча улыбку. — Слышал, — кивнул мальчик, внимательно рассматривая найденную в ящике спицу, украшенную кусочком янтаря, обточенного на манер драгоценного камня. — А для чего эта штука? Виктор сокрушённо покачал головой. Да уж, уложить мальчика спать, когда он спать не хочет, — задача не из лёгких. — Рома, не начинай свою любимую вечернюю песню. Комод, полный сокровищ, никуда не денется. Покопаешься в нём завтра. — И ещё чуть-чуть сегодня, — невозмутимо ответил Ромка. — Это — чтобы вязать? — Думаю, старинная заколка для шляпы, хотя понятия не имею, как такими пользовались. Она тебе сейчас необходима? — Конечно! Это будет моя волшебная палочка. А ещё — посох для Деда Мороза. — Не рановато ли ты Деда Мороза вспомнил? Сейчас ещё август, да и дед — в городе, вместе со Снегурочкой. Ну так как, мне тебя на руках в кровать отнести? — А мыться не надо? — осторожно осведомился мальчик. — Вообще-то надо, — смущённо вздохнул Виктор. — Ну вот, я так и знал! — воскликнул Ромка со всем доступным его возрасту пафосом. — Тогда я в этом ящике спать буду! Видимо, не желая бросать слов на ветер, мальчишка тут же забрался в ящик и стал деловито там устраиваться. Терпение отца лопнуло. Не обращая внимания на вопли протеста, Виктор решительно извлёк сына из ящика и понёс на кухню, где мальчика ожидала обязательная вечерняя процедура. Кое-как раздев Ромку и наскоро умыв его, Виктор заметил, что сын держит что-то в руке. Выяснилось, что напоследок мальчик успел выхватить из ящика свёрнутый в рулон кусок декоративной вышивной тесьмы шириной с хорошую ленту и теперь дожидался момента, чтобы рассмотреть свою добычу. — Рома, зачем ты тащишь всё что попадётся, как сорока? — спросил Виктор, наполняя тёплой водой большой эмалированный таз. — Я не всё, а только то, что нужно, — спокойно ответил мальчик, внимательно рассматривая вышивку. — И зачем тебе нужна эта тряпка? — Для красоты. И это не тряпка, а... Пап, что это на самом деле? Пояс, что ли? — Извини, но я в таких вещах плохо разбираюсь, так что спроси у мамы. Может быть, украшение, чтобы пришивать к краю покрывала, или ещё что-нибудь подобное. На пояс не похоже, он должен быть крепче. — Всё равно это будет мой пояс для синей рубашки. А ещё просто смотреть можно. — Так у тебя же калейдоскоп есть — любуйся сколько влезет. Там знаешь, сколько узоров может получиться? И ни один не повторится. — Ага, и все эти узоры сразу пропадают. Я так не люблю. А тут целый фильм, — серьёзно объяснил Ромка, переступая с ноги на ногу в тазу. — Ты имеешь в виду, на диафильм похоже? — уточнил Виктор, вытирая своё чадо махровым полотенцем. Да, пожалуй, есть что-то общее. В наблюдательности тебе не откажешь. Ладно, играй, пока мама не отберёт. Через несколько минут Ромка был доставлен в спальню, облачён в пижалу и уложен в постель. Виктор удивился, заметив, что на тумбочке у кровати помимо знакомых киргизских сказок, небольшой книжечки в мягком жёлтом переплёте, лежит свежий номер журнала «Здоровье». — Ром, а «Здоровье» откуда? У мамы стащил? — Не стащил, а взял почитать. — Ах, ну да! — рассмеялся отец. — всё время забываю, что ты умеешь читать. — А вот и умею! — обиделся мальчик. — Спорим, что хочешь прочту?.. Вдруг Ромка запнулся, словно что-то вспомнив, и замолчал, задумавшись. Виктор заподозрил, что сына что-то беспокоит, но он либо не умеет, либо не решается это выразить. Наконец мальчик собрался с духом и спросил глухим голосом, глядя не на отца, а куда-то в сторону: — Пап, а ты когда-нибудь будешь меня пороть? От неожиданности Виктор уронил на пол рубашку и шорты сына, которые собирался повесить на стул у кровати. — Рома, ты в своём уме?! Вроде ещё не спишь, а уже бредишь! И с чего это тебе взбрело в голову о таком спрашивать? — Так просто, — смущённо ответил мальчик и заворочался в кровати, стараясь не глядеть на отца. — В этом журнале... — продолжил Рома после небольшой паузы, — ...такая картинка... Вот я и спросил. — Какая ещё «такая»? — в недоумении спросил Виктор. — Что-то ты, брат, темнишь. — Ну, там... один дяденька... — Ромка окончательно засмущался и засопел. — Сам посмотри, — буркнкул он наконец и отвернулся к стенке. Заинтригованный, Виктор принялся энергично листать журнал, желая выяснить причину необычного поведения сына, который ещё несколько минут назад был бодр и весел, а теперь, кажется, готов заплакать. Свежий номер с очаровательной гимнасткой на обложке как и положено изобиловал иллюстрациями. Но какая из них могла столь странным образом повлиять на мальчика? Долго гадать не пришлось. Перелистав журнал до середины и миновав цветную вкладку, Виктор обнаружил то, что искал. Среди небольших рисунков, расположенных столбиком под рубрикой «Юмор наших читателей», обнаружилась работа какого-то не слишком умелого, хотя и явно талантливого самоучки. Хмурого и словно немного помятого папашу художник изобразил в разгаре «воспитательного процесса». Повёрнутый вполоборота к зрителю, отец выглядел неуклюжим и неуверенным, а ремень в его руке был неправдоподобно короток. На физиономии мальчишки, чья голова была зажата меж отцовских ног, ясно читались досадливая насмешка и ирония. «Из-за какой-то папироски!» — гласила подпись. — Рома, хватит сопеть, — мягко сказал Виктор и похлопал сына по плечу. — Картинка как картинка, незачем так переживать. Ты хоть понял, про что она? — Понял, — проворчал мальчик, нервно теребя уголок подушки. — Но потом ещё у мамы спросил. — Что спросил-то? — То самое. Что делает дяденька? — А она что? — Она сказала: «Лечит сына от курения». Виктор театрально развёл руками, подразумевая, что у него нет слов, и захлопнул злополучный журнал. Досадуя на неудачную шутку жены, он лихорадочно соображал, как успокоить сына. Мальчик молчал и, повернувшись к отцу, смотрел на Виктора с трогательной доверчивостью и пристальным вниманием. — Слушай, Рома! — начал Виктор проникновенно. — Ты уже большой и должен понимать, когда мама шутит, а когда говорить серьёзно. Если же всё-таки не понимаешь, спрашивай у меня без стеснения. И не надо фантазировать, а потом из-за этого самому же расстраиваться. Ну вот ты сам подумай: что общего между этой картинкой и твоим вопросом? С чего ты вдруг решил, что я буду тебя пороть, как этот дяденька на рисунке? Что ты порядочный охламон, это всем известно, но когда это ты пытался курить? Уж чего-чего, а этого ты точно не делал и, надеюсь, никогда делать не будешь. Мы с мамой не курим, табака в доме нет, о вреде курения я тебе тебе не раз рассказывал. Откуда же у тебя может взяться эта дурная привычка? То-то же, что ниоткуда. Стало быть, и «лечить» тебя от курения мне не придётся. Уяснил? — Уяснил. А если не от курения? Виктор нахмурился. Становилось ясно, что картинка и легкомысленная реплика Татьяны не были единственной причиной беспокойства Ромки. Как видно, мальчуган что-то там думал на эту тему и раньше, но, вероятно, стеснялся спросить. Мало ли что он мог услышать от мамы, от своих приятелей по даче или детскому саду, даже от воспитателей? Кто знает, что за каша у него в голове и сколько тайных волнений она ему доставляет? Почему же мальчишка тянул до сегодняшнего вечера и вдруг ни с того ни с сего решился заговорить о том, что его гложет? Неужели картинка стала последней каплей? Но всё-таки хорошо, что наконец решился. — Рома! — сказал Виктор строгим спокойным голосом. — Думаю, ты знаешь, что лечат врачи, а родители воспитывают. Если ты, тьфу-тьфу-тьфу, заболеешь, мы отведём тебя в поликлинику или вызовем доктора на дом. И тогда уж будет тебе самое настоящее лечение, без шуточек. Если же ты просто в очередной раз как-нибудь набедокуришь, то при чём тут лечение да ещё с помощью ремня? Поставим в угол и дело с концом. Пойми ты: мама тебя просто дразнила, как она любит и умеет. Никто на свете детей ремнём не лечит, потому что проступки и недостатки — это не болезни. — А что же тогда ремнём делают? — спросил Рома хмуро, ясно показывая, что слова отца его не только не успокоили, но, скорее, разволновали пуще прежнего. — Ой, а то ты не знаешь! — грустно усмехнулся Виктор. — Наказывают им — вот что. Ведь вы, мальчишки, кого угодно довести можете. Упрямством, ленью, безалаберностью, хулиганством. Вот родители и не выдерживают. Кто отшлёпает в сердцах, а кто сгоряча и выпорет. Бывает же, что и уговоры не действуют, и все прочие меры испробованы. Но тебя-то это каким боком касается? Мы с мамой тебя до сих пор пальцем не тронули. Наверно, и шлёпнули-то пару раз всего. Так что же ты вдруг забеспокоился? — А вдруг я и вас доведу? — спросил Рома без улыбки. — Ты рассердишься и... Как тот дяденька. — Солнце моё! — страдальчески воскликнул Виктор. — Да кто ж тебя заставляет нас доводить? Веди себя если уж не примерно, то хотя бы сносно и будем жить дружно. Ну а если не утерпишь и всё же что-нибудь натворишь, на то угол есть. Ты же угла не боишься? — Не-а, подумаешь!.. — Рома пренебрежительно хмыкнул и снова сник. — А... это больно, когда ремнём? — Слушай, шкет! — рассердился Виктор. — Что-то ты слишком уж любопытный. Какая тебе разница, больно это или нет, если тебе только что ясно сказали: никто тебя пороть не собирается? — А вдруг я окно разобью?.. — Рома!!! В комнате воцарилось неловкое молчание. Ромка ворочался в кровати, видимо, не желая сердить отца новыми расспросами. Виктор мысленно ругал себя за неумение правильно разговаривать с ребёнком. В чернильной темноте августовской ночи за окном невозможно было различить ничего, однако в стекло то и дело постукивала ветка рябины. Должно быть, к ночи поднялся ветер, что предвещало перемену погоды. — Никогда-никогда не будешь пороть? — наконец спросил мальчик столь надрывным тоном, что у отца дрогнуло сердце. "Пообещать?" — мучительно соображал Виктор. «А если однажды всё-таки придётся? Получится, что моё отцовское слово немногого стоит. Какой же это будет стыд! Чёрт возьми, да что же ответить?..» — Рома, успокойся ты наконец! — сказал Виктор, силясь справиться с волнением. — Думай обо мне что хочешь, но я не могу пообещать, что никогда тебя не выпорю. Потому что в жизни чего только не бывает. Но даже если это однажды и случится, любить тебя я всё равно не перестану. Понял? — Понял, — уныло отозвался сын. — Ну и ладно. — Обиделся? — Нисколечко. — Ну тогда спокойной ночи, цуцик! Пойду маме помогать. — А она придёт сказку читать? — Придёт, конечно. Разве может она сыночка перед сном не приголубить? Радуясь благополучному окончанию трудного разговора, Виктор погладил сына по голове и направился к двери. Но не успел он сделать и пары шагов, как услышал новый вопрос неугомонного Ромки. На этот раз голос сына звучал преувеличенно бодро, как будто мальчик стремился скрыть страх и волнение. — Пап, а помнишь Смирнова из нашей группы? — Рома, хватит разговоров на сегодня! — Так помнишь или нет? — Это такой вихрастый? Как его там, Дима? — Ну да, лохматый. И не Дима, а Вадик. Помнишь, как ты однажды меня из садика поздно забирал? — Весной-то? Ну, было дело, хоть я и не виноват. — Мы тогда со Смирновым из всей группы вдвоём остались. И за ним папа тоже поздно пришёл. — Всё может быть. Ну а в чём дело-то? — А в том, что папа ему тогда в раздевалке сказал: «Вот за это ты сегодня вечером будешь выдран!» — За что «за это»? — За краску на штанах. Он об скамейку испачкался. — Очень ему сочувствую! А папа у твоего Вадика слишком строгий. Радуйся, что я не такой. — Я и радуюсь. Так ты меня за такое драть не будешь? — Не буду. — А когда в школу пойду, за двойки будешь пороть? — Нет, только за колы. — А больно? Виктор почувствовал, как на лбу у него выступили капли холодного пота. «Да что ж это за мальчишка, в конце концов!» — думал он в раздражении. «Вот ведь прицепился к этой теме и никак не отцепится! Переволнуется перед сном, потом будет всю ночь метаться. Сейчас ещё, пожалуй, Таня явится, выяснять, куда я провалился, и отругает нас обоих. Нет, нужно кончать этот дурацкий разговор!» — Ром, где твоя кобура с пистолетом, которую мы тебе на день рождения дарили? — словно между прочим спросил Виктор, оглядывая комнату. — Здесь, в тумбочке. Она немного порвалась, а мама зашивать не хочет, только обещает. И половина патрончиков потерялась, а ты так новые и не выточил. Да, а ещё батарейки надо купить. — Какие ещё батарейки? — Которые в пистолете. Он без них же не работает. — Ладно, вояка, вот пойду в магазин на станцию, загляну в хозяйственный. Авось батарейки попадутся. А патроны я буду вытачивать только в том случае, если ты клятвенно пообещаешь, что тут же их не растеряешь. — Обещаю! Честное слово, без крестков, без ноликов, без всяких алкоголиков! А кобура? — Зашью сам, как сумею, только не ной потом, что плохо зашил. Как бы там ни было, мне сейчас не кобура нужна. Отыскав в ящике тумбочки роскошный детский ремень из мягкого светло-коричневого дерматина, отделанный по краю цветным матерчатым кантом, Виктор извлёк из «патронташей» несколько уцелевших жёлтых пластмассовых патронов и принялся стаскивать с ремня пустую кобуру. Незатейливая кобура из того же материала, что и ремень, действительно была порвана с обратной стороны. Пластмассовый бежевый «Маузер», умевший трещать и светить из дула оранжевой лампочкой, был, очевидно, куда-то утащен и там забыт. Ромка приподнялся и сел в кровати, с удивлением наблюдая, чем занят отец. — Пап, а что ты хочешь делать? — Пороть тебя буду, раз тебе так интересно, как это. — А за что? — Ни за что, просто для профилактики. А то очень уж ты нервничаешь по поводу ремня. Ну-ка, вылезай из кровати. Рома, широко раскрыв свои ясные голубые глаза, в которых читались недоумение и любопытство, послушно вылез из постели и встал перед отцом. — Снимай штаны, мальчик мой, — сказал Виктор самым будничным тоном. — То есть, не совсем, конечно, а спусти до колен. Рома повиновался, не выказывая никаких явных признаков страха или смущения, но всё же не умея скрыть, что ему не по себе. Пижамные брючки в серо-голубую полоску повисли на коленках, удерживаемые резинкой. Виктор, насколько мог мягко, нагнул сына вперёд и поместил в точно такую же «позицию», что и дядька на картинке. — Не слишком я тебя зажал? — Не-а. — Тогда не сопи, а главное — не бойся и не плачь. — Я и не плачу. И ничего я не боюсь. — Ну и молодец. С этими словами Виктор взял с тумбочки ремень, перевернул его гладкой стороной, немного приподнял пижамную курточку сына и десять раз слегка хлопнул мальчика по ягодицам. Рома сосредоточенно молчал. — Ну вот и хватит с тебя, — сказал отец, возвращая своё чадо в вертикальное положение и поспешно подтягивая ему штаны. — А теперь — в кровать и молчок. — Пап, а ты меня правда выпорол? — осторожно поинтересовался Рома, устраиваясь в постели. — Правда. Думаешь, приснилось? — Я-то думал, больно будет, — смущённо сказал мальчик, зачем-то дёргая самого себя за ухо. — А чего ж в этом тогда страшного? — Ничего. Просто непедагогично, вот и всё. — Как-как? — Ну, то есть, пороть — неправильно. Это все воспитатели знают, все учителя, да и все родители тоже. Детей надо воспитывать иначе. Но родители всё-таки не железные. Иногда могут и сорваться, если слов не хватает... Ладно, хватит об этом, надоело уже. Теперь-то ты понимаешь, что переживать тебе не о чем? — Понимаю. — И ремня больше не боишься? — Совсем не боюсь. — Ну вот и умница! А журнал я, пожалуй, заберу, пока мама не хватилась. Чтобы он тебя лишний раз не нервировал. * * * Вернувшись в столовую, Виктор, не обращая ни малейшего внимания на насмешливые реплики Татьяны, хлопнул жену по голове свёрнутым в трубку журналом, после чего невозмутимо уселся на прежнее место и принялся за чистку ягод. — Это ещё что за выходка? — удивлённо спросила Татьяна, убирая со стола пустой бидон. — Чем вы там с Ромкой столько времени занимались и в чём я виновата? — Иди, иди к нему, пока не уснул. Потом поговорим о том, что я делал с Ромкой. А заодно и о твоих прегрешениях, из-за которых и вышел весь сыр бор. Только, душа моя, ради всего святого, постарайся снова не разволновать мальчишку. Я его еле успокоил. — Витя, ты не в себе?! — изумилась Татьяна. — Никак не пойму, на что ты намекаешь. Что я такого сделала, из-за чего тебе пришлось парня успокаивать? — Да сказано же тебе: потом поговорим! — раздражённо отмахнулся Виктор. — Убаюкай нашего охламона и сразу же возвращайся. А то мы не то что до полуночи, а до первых петухов просидим. Недоумённо покачав головой и больше ни о чём не спрашивая, Татьяна покинула столовую, оставив мужа наедине с ягодами. Не прошло и четверти часа, как она вернулась, заметно побледневшая и встревоженная. — Витя! — воскликнула Татьяна, пристально глядя на мужа. — Зачем ты это сделал? — Ух ты, она уже всё знает! — поразился Виктор. — До чего ж наш мальчик прямодушен. Ничего от мамы утаить не может. — Ответь на мой вопрос, пожалуйста! — голос Татьяны предательски дрогнул. — Зачем ты это сделал? — Зачем я Ромку нахлопал? Да затем, что никак иначе его успокоить не удавалось. Как он там? — Спит, как это ни странно. Даже сказку про Болотбека и мудрую Даанышман не дослушал. Так всё-таки, за что ты его? — Не за что, а для чего. Говорят же тебе: я должен был успокоить сына. И сделал это как мог. Лучше ты мне объясни, зачем ты изводила мальчика своими дурацкими шуточками про ремень? — Какими ещё шуточками?! И что значит «изводила»? Ну, может быть, сказала пару раз, что в случае чего папа может выпороть, только и всего. В чём тут преступление? — Сдаётся мне, что это далеко не пара раз была, а, пожалуй, пара сотен, если не больше. — Не сочиняй, не было такого. — Ой ли? Татьяна не ответила, по-видимому, что-то обдумывая. Было заметно, что слова мужа взволновали её, но она ещё не была готова признать свою вину и, возможно, подыскивала оправдание. Виктор смотрел на жену с сочувствием, но не собирался утешать её. — Чем же мы теперь Ромку пугать будем? — вдруг спросила Татьяна, словно обращаясь к самой себе. — Действительно! — усмехнулся Виктор. — Ремня парень уже не боится, а угол ему нипочём. Стало быть, у нас в запасе и наказаний не осталось? Как видно, придётся заставлять ребёнка отжиматься и подтягиваться, когда подрастёт, конечно. А пока — будем лишать сладкого и мультиков. Супруги ещё долго сидели в столовой при свете старинной фарфоровой люстры и всё никак не могли прервать свой нескончаемый разговор. Давно уже была вычищена, разложена по тазам и засыпана сахарным песком малина, в тёмные стекла окна забарабанил дождь, а мужчина и женщина говорили и говорили, то упрекая, то ободряя друг друга, словно наконец обрели долгожданную возможность выговориться и понять нечто, что так долго ускользало от них. Педагогика и этика, детская психология и родительский долг, мелочи жизни и вселенская справедливость — каких только тем не коснулись неутомимые собеседники, забывшие покой и сон, в какие только дебри не забрались! Между тем виновник этих ночных бдений сладко спал в своей спальне, ворочаясь в мягкой постели, и даже не подозревал, с каким энтузиазмом родители обсуждают его воспитание. Маленький Рома давно уже путешествовал по загадочным просторам Царства Снов, поминутно встречая на пути столько чудес, сколько не снилось никакому Синдбаду-мореходу. Вот чёрно-белый молодой кот Кешка, по-прежнему ласковый и мягкий, но выросший до размеров пантеры, крадётся вдоль опушки густого леса, тонкие деревья которого изогнуты как луки и увешаны гирляндами красных ягод. Вот прямо посреди дороги возникает исполинская черёмуха, по толстому стволу которой можно спокойно идти вверх, не опасаясь свалиться на землю, постепенно тающую в мириадах овальных тёмно-зелёных листьев. А вот на горизонте появляется величественный дворец хана Сарыбая, который подданные славного владыки почему-то называют сараем. На пороге дворца-сарая путника уже ждут, приветливо улыбаясь, добрый Болотбек и мудрая Даанышман, оба в праздничных одеждах. Халат Болотбека в серо-голубую полоску подпоясан широким светло-коричневым дерматиновым поясом, к которому прицеплен колчан со стрелами, напоминающими цветные карандаши. Зелёное платье Даанышман подпоясано роскошным вышивным поясом, на котором не повторяется ни один узор. Дорогого гостя с почётом проводят во внутренние покои дворца, где в самой большой и красивой зале Рому ждёт похожий на комод сундук сокровищ, ящики которого выдвигаются сами собой. Заглянув в верхний ящик, мальчик едва не кричит от восторга. На тёмно-вишнёвой атласной подушечке красуется волшебная палочка с навершием из резного янтаря, а рядом стоит новенькая моделька «Чайки», блестящая никелировками и пленяющая изящными изгибами заострённых крыльев.
Кириллыч: Прекрасный рассказ.
Iken: Кириллыч пишет: Прекрасный рассказ. Спасибо! Очень приятно слышать. Будем надеяться, что и из остальных сюжетов, придуманных нынешней осенью, выйдет что-нибудь дельное.
Гость: Спасибо за рассказ! Необычно, душевно, очень по-доброму...
Iken: Гость пишет: Спасибо за рассказ! Необычно, душевно, очень по-доброму... А Вам спасибо за добрые слова! Я очень рад, что моя писанина Вам понравилась. Что же касается необычности, то, по правде говоря, я не вижу смысла следовать "канонической схеме" рассказа о наказании. Если сюжет тривиален и прямолинеен, сцена порки в нём чуть ли не основная, а сама порка жестока и безжалостна, то много ли радости читателю в таком рассказе? Не знаю, возможно, кому-то и нравится смаковать подробности истязания ребёнка (речь и о читателях, и о писателях), но мне это совершенно не близко. А уж нагонять ужаса и беспросветной тоски, живописать жестокость взрослого и страдания ребёнка, а потом подводить под эту "чернуху" банальное морализаторское основание: пороть детей низя! — это мне и вовсе неприятно, даже противно. Случаи, когда следование этому принципу порождает нечто по-настоящему художественное и ценное, по-моему, крайне редки и, по-видимому, относятся к категории случайных удач, поскольку при соблюдении тех же условий эффект не повторяется. Из двадцати рассказов о жестоком наказании задеть некие струны в душе читателя способен лишь один, остальные остаются безжизненными отчётами об истязаниях, несмотря на все старания и мастерство авторов. Отойти же наконец от порочных "традиций" (которые сводятся в основном всего к двум направлениям: "заслужил — получи" и "порка — преступление"), почему-то не догадывается или не решается никто. Хотя, между прочим, мнение, что рассказы "о порке" можно писать и иначе, читателями уже высказывалось, но никого из авторов ни к чему не подвигло. Вот я и пытаюсь в меру своих скромных способностей изменить ситуацию и взглянуть на проблему с иной точки зрения, чем это делалось до сих пор. Получается не всегда удачно, но зато есть куда расти.
Гость: Iken пишет: А уж нагонять ужаса и беспросветной тоски, живописать жестокость взрослого и страдания ребёнка, а потом подводить под эту "чернуху" банальное морализаторское основание: пороть детей низя! — это мне и вовсе неприятно, даже противно. Подпишусь под каждым словом.
irra: Iken, действительно, очень тёплый, светлый рассказ. Милый очень, как плюшевый игрушечный медвежонок. Идеальная семья, понимающие, бесконечно любящие своего малыша родители. Но, Iken, а где же конфликт? Хоть какой-нибудь, хоть мало-мальский? Или страх ремня и преодоление этого страха и есть конфликт? Что ж, возможно, и так, ведь была же когда-то «теория бесконфликтности», «конфликт хорошего с лучшим». Значит, это Ваше направление в тематическом творчестве, и Вы имеете полное право его художественно реализовывать. Мне оно абсолютно чуждо, например, но я не буду отрицать его интересность для кого-то другого. Но и Вы уж тогда не отрицайте другие направления, называя их «чернухой», «смакованием подробностей истязания», «банальным морализаторством». Есть такой перекос: утверждая своё, отрицать чужое. Вот хорошо бы не отрицать ничего, а, напротив, приветствовать рассказы «хорошие и разные» независимо от своих субъективных предпочтений.
allennax: Очнь милый рассказ, поздравляю автора с творческим успехом!
irra: Iken, захотелось ещё вернуться к вашему рассказу: он, оказывается, зацепил, помнится, стоит так себе в сторонке от всех других и тихо «помнится». Кроме оригинальности и неожиданности решения основной темы, он необычен ещё показом взаимоотношений отца и сына: они умеют говорить друг с другом, понимать друг друга. Отцу искренне интересен шестилетний сын как личность, у него есть время и желание его выслушать, есть слова, чтобы быть им понятым, есть «мудрая взрослость», чтобы быть для маленького человека убедительным в слове и в действии. Вот такое взаимоотношение тоже редкость в тематических рассказах, где отцы если и говорят с сыновьями, то исключительно для того, чтобы «вынести мозги» перед наказанием, пояснить причину и необходимость оного. Теперь – об оживлении жизни в литературном разделе форума. Согласна, она несколько оживилась, и я связываю это как раз с вашим приходом. А ещё Дыма и Кириллыча. Хорошо бы, оживлялась и дальше. Теперь – о литературной учёбе. Iken, учиться нужно не на тематических, а на фантастических рассказах! Это я вчера поняла, когда читала рассказы и рецензии на сразу двух проходящих сейчас конкурсах любительской фантастики (думаю, ресурсы эти вы знаете). Я ещё полгода назад считала, что не люблю фантастику, но это потому, что просто не знала! Для меня в этих конкурсах улётно всё: и уровень текстов, и характер рецензий, и общая атмосфера общения. Причём атмосфера весьма даже «тематичная»: если в душе садист – пиши рецензии, если мазохист – терпи рецензии других, если свитч – делай и до и другое. Теперь – о хобби. Да, я сто раз согласна с вами: творчество – самое крутое хобби! А писать можно и фантастические, и тематические рассказы.
Iken: Liebe irra! Вы просто балуете меня своими замечательными отзывами! А я всё молчу да молчу, как рыба, набравшая в рот воды. Стыжусь, как мальчишка, которого холят и лелеют, а он всё равно безобразничает. Я много имею Вам сказать (на пару "простыней" хватит) и если до сих пор этого не сделал, то лишь потому, что не считаю себя в праве отвечать абы как. Тут нужно говорить вдумчиво, обстоятельно, если угодно, литературно. Это ведь не тоже самое, что рассуждать об "утилитарном мазохизме" и наказании детей углом, здесь вдохновение нужно. И оно явится сразу же, как только я допишу очередную "нетленку", которую мучаю уже вторую неделю. Едва я с ней справлюсь, как тут же возьму маленький творческий тайм-аут и начну с чувством, с толком, с расстановкой отвечать Вам. А пока вот Вам роза и моя искренняя признательность!
Nikita-80: А мне понравился!) Читался легко, с интересом, и очень живо представлялся антураж происходящего. Ничего не было лишним - ни малина (эх, маловато ее запасли в этом году)), ни нежелание (весьма странное) мальчишки мыться перед сном. То есть каждая деталь создает и показывает атмосферу в этой семье. Без окриков, угроз, насилия. И главная тема- не символическая порка, а разговор. Пусть и разговор о порке, что зачастую бывает намного "вкуснее" самих описаний действия. Кстати, знаю, что даже намеки, вскользь брошенные реплики привлекают некоторых больше, чем яркие физиологические описания. И даже психологические страдания обоих. По сюжету немного...Жаль, что Ромка так и будет пребывать в неведении, что порка - это не больно. Зачем его нужно было вводить в заблуждение? По мне так отец объяснил бы, что да, это больно, это достаточно строгое наказание, но мы с мамой не собираемся его применять. Скорее всего) Литературно очень гладко, диалоги слаженны, без натянутости и лишней экспрессии. Так что воплощайте свои идеи в форму рассказов и выкладывайте!)
CuttySark: Iken Написано действительно хорошим языком, читается легко, но мне сцена символической порки показалась несколько искусственной. Интересный сюжет для тематического форума, и эмоциональный фон приятный, отторжения не вызывает, но мне не удается нащупать основную мысль рассказа. Что это было - наказание? Нет. Терапия? Тоже вряд ли. Во-первых, у мальчика не было такого страха, который в терапии нуждается. Во-вторых, отец ему солгал, порки без боли и стыда не бывает. И в чем же смысл этой демонстрации? Складывается впечатление, что родители, возможно, не категорически против ТН, но и не особенно за. Так почему бы отцу не дать слово, что никогда не будет пороть Ромку? Ну да, в какой-то момент его беспокоит возможность нарушить слово. Но потом. в разговоре с матерью выясняется, что они теперь даже пугать ремнем не будут, значит, можно было бы пообещать и сдержать обещание, сразу развеять страхи, пока они не стали серьезными. Словом, рассказ милый и оригинальный, и хорошо написан, но логика сюжета от меня ускользает. Возможно, это недостаток моего восприятия.
Iken: Эх, что ж мне делать-то? Разорваться на три части? Или на пять, чтобы три из них отвечали читателям, четвёртая писала новый рассказ, а пятая руководила? Рвусь из сил — и из всех сухожилий, Но сегодня — опять как вчера: Обложили меня, обложили — Гонят весело на номера! (с) Как бы там ни было, а выходить из положения как-то надо, поскольку меньше всего я желал бы прослыть нелюбезным и высокомерным. Мне пишут, меня комментируют, тратя своё свободное время и душевный жар, а я, значит, всё отмалчиваюсь и в ус не дую? Нет, брат Икэн, так не пойдёт. Тебе должно быть стыдно! Практический вывод следующий. Начну-ка я отвечать, руководствуясь принципом "Ladies First". Однако mit irra мы как-нибудь столкуемся, поскольку сравнительно давно знакомы. Тем более, что я ей ещё много чего должен, следовательно, если сейчас я стану отвечать не ей, это не сильно усугубит мою вину. Ну а Nikita-80, надеюсь, поймёт моё затруднение и не осудит своего младшего собрата по перу. Итак, с позволения всех моих дорогих рецензентов, я сперва отвечу на сообщение von CuttySark, поскольку есть надежда, что в этом случае диалог не начнёт сразу же съезжать в бездну разговоров о литературе. Но уж должен заранее извиниться: без мультицитирования мне тут будет не обойтись, равно как и без нарезания "простыни" (моей) на мелкие кусочки. Ибо, как это ни досадно, мне всё приходится делать урывками. Это, в общем-то заметно и по тому, что мои сообщения иногда появляются в то время, когда все нормальные люди спят. Итак, как говорят в одной восточной стране, сёсё о-мати кудасай!
CuttySark: Iken пишет: Эх, что ж мне делать-то? Разорваться на три части? Или на пять, чтобы три из них отвечали читателям, четвёртая писала новый рассказ, а пятая руководила? Вдохновение - это святое. Если оно есть, сомнений, чем заниматься в первую очередь, быть не должно :) Все остальное подождет. Я тем более. Кстати, почему вы решили, что я дама?
Iken: CuttySark пишет: Вдохновение - это святое. Если оно есть, сомнений, чем заниматься в первую очередь, быть не должно :) Так-то оно так, но вдохновение — существо капризное. Оно любит, чтобы из-за него бросали все дела, засиживались допоздна, вставали до первых петухов и т. д. А когда человек, покончив с самыми насущными делами и отбрыкавшись от менее насущных, наконец доползает до своего "рабочего места", оно невозмутимо говорит: "Извини, сегодня ничего не получится. У меня свидание с другим. Давай встретимся завтра в три часа ночи". Всё вышесказанное, конечно, шутка, но в ней, как водится, есть лишь доля шутки. Всеобъемлющего и всепобеждающего вдохновения, притом длящегося днями и неделями, я пока не встречал. А то, с которым я до сих пор имел дело, предпочитает, чтобы я был в некотором тонусе, как спортсмен или репетирующий актёр. Вот потому-то я иногда и встреваю в разговоры, не мною начатые, где с видом знатока объясняю родителям, как правильно ставить детей в угол. Проще говоря, это моя зарядка.
Iken: CuttySark пишет: Все остальное подождет. Я тем более. Кстати, почему вы решили, что я дама? Потому что я — болван. Ну вот почему-то решил, хотя никаких правомерных оснований для этого не имел. Приношу свои искренние извинения! P.S. А ещё я в первый момент подумал, что мы с Вами раньше уже где-то встречались.
Каширин: Понравилось. Талантливо написано.
Каширин: Iken пишет: CuttySark пишет: цитата: Кстати, почему вы решили, что я дама? Потому что я — болван. Ну вот почему-то решил, хотя никаких правомерных оснований для этого не имел. Приношу свои искренние извинения! А у меня тоже осталось впечатление, что CuttySark - женщина. Оно основывается исключительно на одном или нескольких постах, где был употреблён женский род от первого лица. Доказать не могу, рыться по постам не хочу, но вот такое ощущение. PS. Не поленился, проверил. Нашёл по ссылке https://porka.forum24.ru/?1-28-0-00000044-000-10001-0-1599457979 (Является ли родительская порка унижением чувства собственного достоинства выпоротого ребенка?) вот эту часть цитаты от CuttySark : Согласна, что универсальных рецептов нет, но есть универсальные запреты. Там же: Думала, речь идет о взрослых. У взрослых выбор всегда есть. Мне кажется, что есть ещё места. Так что рано Вы себя в болваны зачислили!
CuttySark: Iken пишет: Потому что я — болван. Ну вот почему-то решил, хотя никаких правомерных оснований для этого не имел. Приношу свои искренние извинения! Не наговаривайте на себя :) просто интересно стало, меня одни форумчане воспринимают как мужчину, другие как женщину, вторых меньше. Мне доводилось читать ваши рассказы, но не комментировать, так что мы не встречались :))
Iken: allennax пишет: Очень милый рассказ, поздравляю автора с творческим успехом! allennax, большое спасибо за лестный отзыв и поздравление! Надеюсь, что и в будущем что-нибудь да получится. Извините, что не ответил сразу. Каширин пишет: Понравилось. Талантливо написано. Каширин, сердечно благодарю за благожелательный отзыв! Постараюсь не разочаровывать Вас и впредь. А ещё — большое спасибо за Ваше маленькое расследование относительно тайны личности CuttySark. А то я уж всполошился, что по невнимательности обидел человека. Как известно, Тесей, когда его приняли за женщину, со злости быка через крышу храма перебросил. CuttySark пишет: Не наговаривайте на себя :) Договорились, не буду. Впрочем, даже говоря о себе чистую правду (что я в последнее время стремлюсь делать), я могу кого-то шокировать. Но юлить и сочинять про себя "сказки весёлого бабая" — нерационально. Потом только хуже выйдет. CuttySark пишет: просто интересно стало, меня одни форумчане воспринимают как мужчину, другие как женщину, вторых меньше. По правде говоря, интуиция никогда не была у меня сильно развита, вследствие чего я частенько попадал впросак. Что ж, я очень рад, что благодаря любезности уважаемого Каширина всё благополучно разъяснилось и стало очевидно, что я не натворил ничего ужасного. Кстати, есть женщины с мужским типом ума (и наоборот, к сожалению, тоже бывает). Возможно, Вы как раз одна из них. CuttySark пишет: Мне доводилось читать ваши рассказы, но не комментировать, так что мы не встречались. Вы имеете в виду только те, что здесь, или ещё и "два с половиной" в другом месте? А теперь, как говорится, к вопросу о репке. Прежде, чем приступать к изготовлению "ответной простыни", долженствующей прояснить вопрос о мотивах моего героя, который отшлёпал сына ремешком от кобуры, я считаю необходимым сказать пару слов о собственных испорченности и порочности, которые не только проявляются во всём, что бы я ни делал, но и являются, в конечном счёте, причиной моего прихода сюда (с определённой целью). Так вот, воспринимать мою писанину следует лишь как творчество изрядно "замороченного" автора, но отнюдь не как полноценную литературу с претензией на высокую художественность и значимость sub specie aeternitatis. Иными словами, Вы тщетно стали бы искать в моих рассказах (во всяком случае, в их кульминационных пунктах) иную логику, чем та, которая диктуется моей "тематической придурью". Чистым быть полагается поэту самому, а стишата обойдутся — утверждал Катулл. Увы, у меня так не получается. Каков есть я сам, таковы и мои произведения (т. е. те из них, что принадлежат к "тематическому жанру"). Я вовсе не моралист вроде Жана-Батиста Грёза, который своими картинами стремился показать, "как надо жить" (а иногда и как не надо). Господа все в Париже, все моралисты (весьма, надо заметить, странные) в "соседней вселенной". Возможно, они в самом деле убеждены, что своими "остротематическими" рассказами делают благое дело и побуждают родителей (тематиков?) изгнать ремень из обихода воспитания. Я подобной сверхзадачи себе не ставлю. Тема — отдельно, педагогика — отдельно, а смешивать два эти ремесла есть тьма искусников, я не из их числа. Тот факт, что у меня обычно не бывает ни острых конфликтов, ни явно отрицательных персонажей, а порка, тем не менее, присутствует, не говорит о том, что я считаю телесные наказания детей непременным и необходимым условием их успешного воспитания. Напротив, я склонен полагать, что воспитывать без порки не только можно, но и нужно, хотя это и не означает, что я считаю порку (но только лёгкую, без жестокости, не более болезненную, чем энергичный массаж) чем-то кошмарным и бесконечно отвратительным, бесповоротно уродующим душу ребёнка. Ничего не поделаешь — не либерал я, а скорее консерватор (было у кого учиться) и не собираюсь "проповедовать на кровлях" полный отказ от всех и всяческих наказаний детей, начиная с телесных и кончая самыми фантастическими ("Я переставлю вазу с комода на секретер и это будет означать, что ты наказан!"). В равной степени не собираюсь я и "агитировать" за применение порки в воспитании. Пусть каждый, имеющий детей, сам решает, как ему следует их воспитывать. Дети — его и ответственность за их воспитание лежит на нём. Я тут никому не могу посоветовать ничего дельного (за неимением какого бы то ни было опыта в данном вопросе), и если всё же встреваю в обсуждения тех или иных педагогических проблем, то излагаю лишь точку зрения бывшего ребёнка-подростка-юноши, но не берусь рассуждать с позиции отца. Вывод, который следует из вышесказанного, таков. Если кто-то из читателей окажется удивлён или раздосадован, что у меня в рассказе всё шло славно и прелестно, и, тем не менее, дело закончилось поркой, то ему следует принять во внимание, кто автор произведения. Здесь не слишком уместно объяснять причины этого, но так уж сложилось, что я с детства считаю порку делом нормальным и само собой разумеющимся, скорее частью семейной рутины, чем какой-то невообразимой катастрофой. Добавим к этому мой либо врождённый (если таковой возможен), либо приобретённый в раннем детстве "тематический интерес", эмоционально окрашенный скорее положительно, чем отрицательно. Стóит ли после этого удивляться, что в моих произведениях находит отражение моя "тематическая конституция"? По-моему, всё более чем закономерно.
CuttySark: Iken пишет: Кстати, есть женщины с мужским типом ума (и наоборот, к сожалению, тоже бывает). Возможно, Вы как раз одна из них. Возможно, как-то в голову не приходило. Меня забавляло, что никто не обращает внимание на ник, а он чисто женский. Это имя ведьмы. Iken пишет: Вы имеете в виду только те, что здесь, или ещё и "два с половиной" в другом месте? Те, что здесь. Спасибо за подробный ответ. То, что рассказ не нравоучительный, ни за, ни против ТН, было понятно сразу. А для тематического слегка удивила символичность порки. Но если я правильно понимаю "ответную простыню", вы не любитель насилия, не только физического, но и морального, и в то же время тематик, хотя и не практикующий. Тогда понятно, почему у вас такие необычные рассказы. Уделить внимание теме и обойтись при этом без насилия - тут требуется большое искусство. У вас получилось.
Iken: CuttySark пишет: Меня забавляло, что никто не обращает внимание на ник, а он чисто женский. Это имя ведьмы. Да, да, про шотландскую ведьму по прозвищу "Короткая рубашка" я знаю. Но Cutty Sark — это ещё и название парусника (что ассоциируется с моряками) и сорт виски (которого женщины, вероятно, не пьют). CuttySark пишет: Те, что здесь. Я бы тиснул сюда и другие (те, что закончены), но мне не хотелось с них начинать. Один, по идее, являет собой заготовку пролога другого произведения, с Темой не связанного никаким боком (хотя конкретно в этом тексте речь и идёт о порке, правда, неслучившейся), а второй в основе биографичен, но реальный эпизод там перелицован до неузнаваемости. CuttySark пишет: Спасибо за подробный ответ. Пожалуйста! :)) Только это был не ответ, а предисловие к ответу. Или уже и оно Вас утомило? ;) CuttySark пишет: То, что рассказ не нравоучительный, ни за, ни против ТН, было понятно сразу. А для тематического слегка удивила символичность порки. Но если я правильно понимаю "ответную простыню", вы не любитель насилия, не только физического, но и морального, и в то же время тематик, хотя и не практикующий. Тогда понятно, почему у вас такие необычные рассказы. Это была "ответная наволочка". Простыня поступит на склад позже. Да, я действительно противник насилия и не садист, как говорится, "ни разу". Потому-то у меня редко вызывают положительные эмоции тематические рассказы, содержащие описания всяких жестокостей (и это при том, что таковых большинство). Я могу беспристрастно оценить мастерство писателя, но от сцен с безжалостным полосованием детей/подростков/девушек мне обычно тошно становится. Так что тематик я, как видно, сильно нетипичный. CuttySark пишет: Уделить внимание теме и обойтись при этом без насилия - тут требуется большое искусство. У вас получилось. Спасибо за комплимент, я очень тронут! Весь вопрос в том, будет ли так получаться и дальше. На днях я спросил Никиту, смог бы он написать рассказ о мальчишке, мечтающем о "твёрдой отцовской руке". Он ответил утвердительно, что меня несколько удивило. Я-то полагал, что подобные странные сюжеты мне одному в голову лезут, ан нет! Сам-то я собирался попытаться написать такой рассказ, но не раньше, чем приобрету известный опыт новеллиста (меня почему-то всегда влекут длинные произведения, которых я, как нетрудно догадаться, не заканчиваю). Но после ответа Никиты я неожиданно выдумал новый сюжет из той же серии, который, вероятно, большинство участников форума признает откровенно бредовым. Впрочем, посмотрим. Fortsetzung folgt
Guran:
louisxiv:
полная версия страницы