Форум » Рассказы, написанные посетителями нашего форума и авторами интернет-ресурсов. » Ну, пожалуйста, поверь мне! » Ответить

Ну, пожалуйста, поверь мне!

irra: Хочу предупредить: рассказ тяжёлый и абсолютно нетематический, но он не мог остаться ненаписанным, поскольку завершает трилогию о Хрупкости. Любые совпадения случайны. ………………………………………………………………………………………………… Мягкий графит легко скользил по гладкому листу, и, как всегда, магия линий в штриховке завораживала Максима. Карандаш в его тонких пальцах словно улавливал настроение, и учебный рисунок, заданный в художественной школе, наполнялся неповторимым смыслом. Внезапно дверь открылась – и вошёл отец, сразу заполнив своей крупной фигурой маленькую комнату на мансарде. Максим вздрогнул от неожиданности и вскочил, неловко зацепив край листа и разорвав его до половины. Потемневшими от страха глазами мальчик смотрел на отца, пытаясь вспомнить все детали прошедшего дня, в котором, видимо, было что-то, за что сейчас он будет наказан: отец всегда поднимался в его комнату только для этого. Последний раз – полгода назад. Тогда Максиму исполнилось тринадцать, и он перешёл в другой – уже почти взрослый, с выездными выставками, обязательным использованием профессиональных материалов – класс художественной школы. Отец не одобрял такое увлечение, считая, что мальчику больше подходит спорт или техника, однако не препятствовал. Когда Максим впервые вместе с мастером и ребятами из школы попал в художественный салон, он словно увидел бесконечные миры, которые можно создать этим разнообразием красок, грунтовок, графитовых карандашей. Как он проклинал потом тот миг, когда решился взять у отца деньги и, в одиночку съездив в центр города, купил две коробки пастели. «Не в деньгах дело, – говорил отец, сидя на стуле в этой мансардной комнате, – это кража, сын. Ты мог попросить – разве б я тебе отказал? Это обман: ты взял тайком. Это нарушение запрета: ты не должен один выезжать из посёлка». Максим чувствовал себя преступником, не знал, куда спрятать газа от полыхающего красным стыда. До мельчайших подробностей он помнил, как отдавал дрожащими руками сдачу, расстёгивал джинсы, спуская их вместе с трусами до колен, помнил каждую секунду самой строгой в его жизни порки. Он долго терпел, потом кричал, плакал, но впервые ни о чём не просил. Вообще-то отец наказывал Максима ремнём не так уж часто – и всегда за дело. Самая первая порка была в четыре года, когда малыш устроил истерику в магазине игрушек. Потом, сидя в детском кресле автомобиля, Максим уже не ревел, а только всхлипывал, чувствуя какую-то неуловимую перемену в отце. Дома он был раздет снизу, уложен на кровать и выпорот. Те давние десять стежков отцовским ремнём были несильными, но Максим сразу заплакал, заколотил ногами, попытался вырваться, но отец, крепко и одновременно мягко придерживая мальчика за спину, неумолимо наносил удары по быстро краснеющей ребячьей коже. После порки он молча вышел из комнаты, а Максим ещё долго не мог подавить глубокие судорожные всхлипы. Уже успокоившись, мальчик слышал доносившиеся с первого этажа голоса родителей, потом в комнату вошла мама – её глаза были красные и вспухшие, – укрыла Максима одеялом, напоила чем-то тёплым и сладким. Позже, когда он почти засыпал, в комнату вошёл отец, сел рядом и взял в свою большую руку маленькую горячую ладошку сына. Максим повернулся к нему и, блестя глазами, в которых лишь недавно высохли слёзы, тихо спросил: – Папа, ты меня любишь? – Конечно, малыш, я тебя очень люблю! – А почему тогда бьёшь? – Я не бью, – голос отца слегка дрогнул, – я тебя наказал, потому что ты плохо себя вёл. С того раза перед каждой поркой отец немногословно, но весомо объяснял, в чём провинился Максим и почему он должен быть наказан. Спрашивал: «Ты согласен?» И только после тихого «да» приказывал спускать штаны и ложиться на кровать. За все годы Максим так и не смог привыкнуть к боли, каждый раз, раздеваясь, чувствовал мелкую дрожь, весь сжимался в ожидании первого удара, уже получая ремня, не мог долго терпеть, плакал и умолял простить. Иногда после строгой порки мокрой была не только подушка, но и простыня. Максим принял как данность, что любовь отца проявляется и так – в спокойных, весомых словах, коротких приказах и боли, сильной, жгучей, постепенно и неотвратимо заполняющей всё тело. Но всё же после той самой первой порки что-то изменилось в его отношении к отцу: Максим не мог, например, как прежде, увидев отца ещё издали, броситься к нему, обвить руками его шею и тесно-тесно прижаться к его тёплой и слегка колкой щеке. Подбегал, смотрел в глаза, когда отец, улыбаясь, приседал, чтобы оказаться на одном уровне с Максимом, – и не мог обнять! Отец перестал быть Другом. Был Защитником, Воспитателем, Помощником, но не Другом. А ещё – он навсегда перестал быть оранжевым. Максим с раннего детства умел видеть людей, животных и даже пространство в цвете – сияюще-оранжевом, грустно-синем, нежно-зелёном. Всегда оранжевой была Булька – рыжая помесь сардельки с табуреткой, которую мама с Максимом взяли в собачьем приюте. Оранжевым заполнялось пространство комнаты, когда карандаш в руках Максима послушно проявлял видимое внутренним взором. Мама тоже часто была оранжевой, но её грусть отсвечивала зелёным. Отец виделся через насыщенно-синий, а во время наказаний – фиолетовый. Красным был его ремень, особенно тогда, когда после порки отец неспешно заправлял его в брюки. Во время строгого наказания ремень просто полыхал огненно-алым, и всё пространство комнаты ещё долго пульсировало красным цветом боли. …………………………………………………………………………………………………. Герман был уверен, что он всё в своей жизни контролирует, подчиняя ещё в юности выстроенному плану. Перфекционист по натуре, он во всём стремился к порядку и совершенству: закончил с красным дипломом университет, организовал небольшой, но стабильный бизнес. К тридцати годам добавил к своим качествам жёсткость, бескомпромиссность, быстроту принятия решений. Вот только создать семью долго не получалось: ни в одной из бывших в его жизни женщин он не видел свою жену. Когда Таня, придя на собеседование, впервые появилась в его офисе, он, поражённый тёплым, мягким светом её глаз, поймал себя на мысли: «Какая светлая девочка!» Она была совсем юной – на десять лет младше Германа – студенткой, приехавшей в большой город из далёкой деревни. После свадьбы Герман убедил Таню оставить учёбу и полностью уйти в семью, тем более что вскоре родился сын. Подрастая, Максим всё больше становился похожим на Таню, невысокую голубоглазую блондинку, но если в ней хрупкость и мягкость безмерно нравились Герману, то в Максиме – будущем мужчине – иногда раздражали. Это была первая нестыковка с правильностью подчинённой разуму жизни Германа. Второй оказалась реакция Тани на предложенные Германом методы воспитания сына. «Мы должны быть едины в этом вопросе… Строгость ведёт к успешности… Необходимо корректировать поведение… Порка как исключительная мера воздействия вполне приемлема… Наказание не отменяет любви… Меня отец тоже так воспитывал, у меня нет на него обиды…» На все разумные доводы Германа Таня отвечала молчанием, в котором чувствовалось несогласие, - и это было первым противодействием, исходившим от неё. Герман, как всегда, сумел настоять, но всё же каждый раз, поднимаясь к Максиму для наказания, закрывал на задвижку дверь его комнаты. …………………………………………………………………………………………………. Отец закрыл дверь и, подойдя вплотную к Максиму, сел на стул. «Ты опять сделал это?» – спокойно спросил он, глядя в глаза мальчику. Ноги Максима сразу стали ватными, дыхание участилось, а голос вдруг охрип: «Что я сделал?» Отец говорил о пропавших деньгах, о том, что с первого раза Максим, видимо, не понял, что такое обман и кража, и придётся объяснить ему более сурово. Потом – о чём-то спрашивал. Во время таких «предпорочных» разговоров Максим всеми силами пытался справиться с напряжением и чётко отвечать на все вопросы – даже риторические. Но сейчас спазмы страха и ещё какого-то столь же сильного чувства перехватили голосовые связки, и он молчал, глядя расширенными глазами на отца. После краткого и окончательного «ты будешь строго наказан» отчаяние от несправедливости совершающегося, сковавшее Максима, вдруг прорвалось – бурно, через торопливые слова отрицания, а потом через крик: «Папочка, я не брал! Ну, поверь мне, я не брал! Поверь – пожалуйста!» Но отец не верил, и Максим не видел возможности пробиться через глухоту этого неверия, а отчаяние всё клокотало в груди и вырывалось плачем. Максим бросился в угол и, опустившись на пол, вжался в стену, обхватил тонкими руками колени, словно пытаясь занять как можно меньше места в пространстве комнаты. Фигура отца, отсвечивая фиолетовым, надвигалась на него. Он был в полной его власти и мог только молить: «Ну, пожалуйста, поверь мне! Поверь! Поверь!» Максим чувствовал, что отца раздражает это сопротивление, необходимость силой укладывать его на кровать и сдёргивать вниз домашние тренировочные штаны с трусами. Он знал, что это раздражение отзовётся большей силой ударов, но ничего не мог с собой поделать: его затопило отчаяние, чернотой заполнявшее пространство комнаты. Боль от ударов ремня, огнём вспыхивая на поверхности кожи, тут же пробиралась в глубь мышцы, накапливалась там, разрасталась, становилась невыносимой. Каждая её волна заставляла кусать губы, сжиматься, стискивать руками края кровати, пытаться увернуться, привстать. Дыхание перехватывало, Максим судорожно, со всхлипом, взрыдом, втягивал в себя воздух. На некоторое время обжигающая лава ударов прекратилась, и Максим, пытаясь отдышаться, обернулся и полными слёз глазами посмотрел через плечо на отца: «Папочка, миленький, я не брал… Поверь, пожалуйста, ну пожалуйста…» Но отец продолжил порку, боль опять заполнила собой весь мир, и, пробиваясь сквозь неё, как сквозь вату, Максим, уже почти не осознавая себя, с плачем выкрикивал: «Поверь, пожалуйста, ну пожалуйста!» И даже через некоторое время – уже в хрипе сорванного криком голоса – можно было расслышать «поверь… поверь… поверь…» ……………………………………………………………………………………………… Максим проснулся под утро – от черноты, заполнившей комнату во время вчерашнего наказания. Чернота скопилась в углах, висела на потолке, мешала дышать. Невозможно было от неё скрыться, невыносимо в ней быть – и Максим, стараясь лишний раз не прикасаться к болезненному, в чёрно-фиолетовых синяках телу, натянул джинсы, нырнул в свитер и тихо подошёл к двери. Уже взявшись за ручку, он вернулся, отыскал папку, в которой хранил свои рисунки и, словно им тоже нечем было дышать в этой черноте, прижал их к груди. Максим весь превратился в ощущения: прохладная гладкость лестничных перил, тихо щёлкнувшие дверные замки. У входа накинул куртку, надел кроссовки. Во дворе из холодного мартовского тумана выкатилась Булька, ткнулась в ладонь кожаным носом, лизнула тёплым языком. У Максима защипало в глазах, и он ускорил шаги: холодная тяжесть щеколды ворот – и он уже на улице. Сейчас идти – быстрее, быстрее! – на конечную остановку единственного автобуса, идущего в город из их коттеджного посёлка. Первого автобуса пришлось ждать долго, Максим продрог и, крепко стискивая папку с рисунками, согревал дыханием покрасневшие руки. В такой ранний час в автобусе, идущем от одной окраины города до другой, почти никого не было, разве что на половине маршрута зашёл невысокий мужчина – серый, непрозрачный. На конечной остановке Максим вышел и, постояв в нерешительности, побрёл по обочине дороги просто потому, что нужно же было куда-то идти. И он шёл – в холодный туман, серый, прозрачный. ……………………………………………………………………………………………… Он увидел этого мальчишку сразу: худенький светловолосый кузнечик. Он знал, что тот, кто живёт в нём, любит таких. Что любит – именно таких! Он даже с досадой, с грустью подумал: «Ну что этот кузнечик делает в такой ранний час? Куда едет? Почему они встретились?» Он знал, что тот, кого он называл минотавром, обязательно проснётся в нём – и Он проснулся. Когда-то, в детстве, минотавр довольствовался бабочками, потом кошками, маленькими бродячими собаками, но год назад этого Ему оказалось мало. Ещё долго он с искренней грустью смотрел в глаза мальчишке на примотанных скотчем листках с отчаянной надписью «Помогите найти!» Теперь он знал: это минотавр не спускает с мальчишки глаз, спрятанных за бифокальными линзами, это Он дышит его лёгкими, ступает его ногами в дешёвых кроссовках, оставляя ребристые следы на холодном песке обочины. Осталось ещё немного – и они встретятся… …………………………………………………………………………………………………. Утром Герман впервые решил не заходить к наказанному Максиму: пусть прочувствует, подумает, раскается. Когда он доставал ключи из нагрудного кармана куртки, на пол, покружившись в воздухе, упала пятитысячная купюра, и он сразу вспомнил, как вчера на заправке второпях положил её вместо сумки в карман. Герман бросился в комнату сына – просить прощения, обнять, прижать к себе – и, похолодев, увидел пустую кровать со сбитым на пол одеялом. На столе, почти разорванный, лежал не законченный вчера учебный рисунок Максима: две руки – маленькая и большая, – обращённые друг к другу. Потом в Германе жил один лишь разум, заставляя делать нужные звонки, говорить уверенные слова Тане, давать чёткие указания своим сотрудникам. Таня не могла плакать, она сидела на диване и, обхватив себя руками, раскачивалась взад-вперёд, глядя перед собой сухими, воспалёнными глазами. Казалось, Герман опять всё контролировал, но было что-то, чему он просто не позволял вырваться, потому что знал: это затопит. И оно – затопило, когда, оставив Таню с вызванной им медсестрой, он впился руками в прохладный руль джипа и помчался сквозь туман по маршруту единственного отходящего от их посёлка автобуса. Его затопило отчаяние, защипавшее давно уже не испытанной теплотой слёз и задавшее бешеный ритм сердцу, которое словно выстукивало: «Я люблю тебя, малыш! Ну, пожалуйста, поверь мне! Поверь! Поверь!» Герман вдруг вспомнил, как забирал Таню из роддома, как лучились тёплым светом её глаза, как он бережно, боясь уронить или оступиться, нёс к машине маленький свёрток и уже дома, осторожно отогнув кружевной край синего одеяла, заглянул внутрь. На крошечном розовом личике разомкнулись нежные, припухшие веки, и в маленьких щёлочках отец впервые увидел глаза своего сына. Герман трепетно, тихо прошептал «Привет» и почти задохнулся от щемящего счастья: в мире – Его ребёнок! И вот теперь он мчался, разрывая молочный туман чёрной тяжестью летящего джипа, чтобы найти – обязательно найти! – в этом равнодушном мире ту единственную точку, где был его ребёнок… Пока ещё был…

Ответов - 192, стр: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 All

Львовна: Магистр, такое развлечение пацанов как катание на зацепе электрички и трамвая практиковали пацаны времен детства моего отца, т.е.в 30-е гг.,он с нами воспоминаниями про свое хулиганское детство щедро делился(он,кстати,сын педагогов). Послевоенная пацанва так тоже развлекалась,наверняка. Но в"мое" время (70-80-е) уже нет. Трамвай у меня почти под окнами ходит,50лет тут живу,ни разу такого не видала. И вы хотите сказать,что ваши детишки себе другого развлечения не нашли? И во сколько же лет детишечки так развлекались? Большие оригиналы в любом случае. …Я не поверю ни одному человеку,кто мне скажет,что спиртное он попробовал в 18лет. Моё поколение трескало вино ("сушняки",портвейны самые распространенные напитки) лет с 13 в ср. Кому надо было спился,кому не надо нет. Я курить начала в 12(никогда не бросала),а мой героический папашка с 10-ти,как бы не раньше,курил до последнего дня. И чёт вот не стали отбросами общества. И как это нам так без ТН да с портвешком удалось,а? А вы б прям без ремня б пропали. Ну,прям. Что ж это за люди такие,которые слов не понимают,а понимают исключительно под воздействием кнута. А пряник в сочетании со словом слабо практиковать? — Хотя времени ,конечно,займёт больше. Чего и говорить. Я только уже будучи взрослым человеком поняла,чего стоило моим родителям ни разу в жизни не спросить,куда пошла. Вот прям с 1 класса.Я это впервые выражение от кого-то из них услышала:"не задавай вопросов,не услышишь лжи". — Исходили из одного: захочет,сама скажет. Табу было на вранье,но к нему и смысла просто прибегать не было. Они сами прилагали все усилия к тому,чтоб его не было. Худший мой кошмар с дошкольного детства — фраза "с непорядочным человеком дела иметь не хочу". Быть в глазах того,кого любишь непорядочным человеком, — куда хуже-то? …Вот вы своих от наркомании типа спасали ремнем. Я-то лично все попробовала,но я человек экспертмента,мне все самой надо пощщупать,попробовать на зубок. Но я с 16лет училась и работала,и моя зарплата в сумме со стипендией немногим ниже,чем зарплаты родителей были. А ваши,стесняюсь спросить,откуда на свои эксперименты финанс брали? Кстати,о работе. Я,когда своих в известность поставила,получив паспорт,что с такого числа выхожу на работу, — как мыши на крупу надулись,я даже не ожидала такой реакции: натурально вусмерть разобиделись: ты,что,мол,сирота. А мне просто западло было на их шее сидеть. Я ж глазами видела,насколько они по жизни независимые люди. Формулировка "не верь,не бойся,не проси"не декларировалась,но исповедовалась. Так вот возвращаясь к нашим пацанам: может,вместо ременного воспитания финансовый крантик перекрыть,не пробовали?

magistr: Львовна пишет: Магистр, такое развлечение пацанов как катание на зацепе электрички и трамвая практиковали пацаны времен детства моего отца, т.е.в 30-е гг... Вот не сделаю открытия, если скажу что это снова в моде. Да еще и селфи сделать с крыши вагона- ваще высший пилотаж. Полистайте инсторгамм, так, для интереса. Но вот чем принципиально отличается катание 30 годов, от современного, это количеством несчастных случаев с летальным исходом. Я не готов потерять своих детей даже ради того чтобы меня считали " клевым папкой". Львовна пишет: …Я не поверю ни одному человеку,кто мне скажет,что спиртное он попробовал в 18лет.... Ну видимо вы просто не читали моих тем, да и не надо... Про то, что дети из семьи алкоголика, про наследственность, склонность я тоже впаривать не буду, ибо и сам считаю это отчасти фигней. И когда лет в четырнадцать до чертей упивались пивом... Ругался, но не паниковал. А вот когда старший вернувшись из армии, забив и на жену и на ребенка тупо запил, на глазах превратившись из талантливого экономиста в подзаборного пьяницу... Вот тогда пардоньте.... Бил так, что парень и на следующий день поднятся не мог. А потом контролировал и снова бил! Помогло и опять же... Львовна пишет: Кому надо было спился,кому не надо нет. Я не готов молча, сложа руки, смотреть как мой сын сливает свою жизнь в помойное ведро. Пусть я плохой отец, но я не пофигист. Львовна пишет: А пряник в сочетании со словом слабо практиковать? Ну про пряник... Нескромно может, но я всегда давал детям все самое лучшее. Начиная от образования в частной гимназии и заканчивая тем что купил каждому квартиру и сертификат на отечественную машину. Про велики, скутеру, студию... промолчу. А уж сколько слов было сказано, сколько разговоров переговорено. Мало того, я разделял с ними их увлечения, рэпом , например. Есть совместно записанные треки. в свое время я показывал их пользователям на форуме. Но мало этого! МАЛО!! Пряник без кнута не работает! Львовна пишет: Я курить начала в 12(никогда не бросала),а мой героический папашка с 10-ти,как бы не раньше,курил до последнего дня. Мдя... сомнительный пример для подражания и повод хвастаться. Ну может модно, а может мой пример тоже не так уж и плох, но мои дети ведут здоровый образ жизни. И уж точно не травят себя сигаретами. А может не так уж и правы ваши родители забив на ваше воспитание?? Здоровье дочери . глядишь сберегли бы. Львовна пишет: Но я с 16лет училась и работала,и моя зарплата в сумме со стипендией немногим ниже,чем зарплаты родителей были. А ваши,стесняюсь спросить,откуда на свои эксперименты финанс брали? Ну вот опять , видимо. не читали моих тем.... Работали! Танцевали в клубе. Подтанцовка гоу гоу. Сначала, недолго, старший. Потом близнецы на смену подоспели. Те до окончания ВУЗа так и... Сначала за руку сам водил. До четырех ночи все выходные сидел. Ибо хоть и смазливые внешне, а возрастом малы были) Потом сами... А где клуб, там и наркотики. Хотя хозяин очень строго к этому относится. После очередной проверки выловили... Уже в мед учились... Скандал мог быть тот еще. Выяснял. Бил. Контролировал. Вроде обошлось... Львовна пишет: Так вот возвращаясь к нашим пацанам: может,вместо ременного воспитания финансовый крантик перекрыть,не пробовали? Пробовал. Забив на школу работать стали. Потом долго и упорно пришлось искать компромиссы. Вот и получили два раза в выходные ночной клуб((. Уж лучше бы не перекрывал... Но, слава богу все позади. Теперь остается только анализировать. Ошибки, промахи, которые были в воспитании все повылазили наружу. Собирай урожай папа).

Львовна: Митрил, мне не 45,, мне целых 50)) Но,как говорится,кто ж вам считает. Вы цитируете меня,и вслед за этим пишете: "Для вас самоуважение послать родителей?" Где ж вы "посыл" увидели?!) — Поклеп,честное слово) Ну,перечитайте ещё разок) И? … Да,можно и так сказать,что воспитание это установление границ. Но где сказано,что установление это вбивание? В ВЗ? 3000лет тому назад. Причём,предположительно, т.к.никаких артефактов,подтверждающих датировку не существует. Кто-то когда-то,многие сотни лет назад ляпнул, — этому чуваку мифическому вы на слово верите,а исследованиям современных психологов, психиатров, социологов, опирающихся на научные методы, — нет. Ну,сами скажите,как это называется. …На счет бить и наказывать — ходим по кругу. От подмены вами понятий суть ничуть не меняется. Читайте значение того и другого глаголов. Профессиональные филологи лучше меня формулируют.


Митрил: Львовна, это называется систематическая ошибка выжившего. Разбившиеся звцеперы и спившиеся алкоголики не будут сидеть на форуме, отчего может сложиться впечатление будто пить с 13 лет и кататься на электричках нормально. Кто-то когда-то,многие сотни лет назад ляпнул, — этому чуваку мифическому вы на слово верите,а исследованиям современных психологов, психиатров, социологов, опирающихся на научные методы, — нет. Ну,сами скажите,как это называется. Я не верю им, потому что прекрасно понимаю, как можно написать исследование которое докажет, что порка прекрасный метод для воспитания детей. Или наоборот, порка это ужас-ужас. Кто платит, тот и заказывает музыку. Вы цитируете меня,и вслед за этим пишете: "Для вас самоуважение послать родителей?" Где ж вы "посыл" увидели?!) — Поклеп,честное слово) Ну,перечитайте ещё разок) И? Позиция "я не просил меня рожать" и обидки на родителей это детский сад. Несерьёзно.

tim: Львовна пишет: Я не поверю ни одному человеку,кто мне скажет,что спиртное он попробовал в 18лет. Я спиртное попробовал в 18 лет. Мне, в тринадцать лет, и в голову не могло прийти, что можно пить вино или пиво - меня бы дома, просто-напросто, убили. Но не поэтому. Просто я, действительно, не выпил бы и всё: я больше книжки любил -- фантастику, приключения… Математика нравилась… но не вино.

tim: Митрил пишет: tim, всё верно, легко осуждать, но попробуй дай приличное воспитание и образование без наказаний. Вот и я говорю: кто знает, что именно формирует человека? Может, и без ремня у меня (я о себе говорю, потому что себя-то знаю) всё получилось бы; а может и нет. Во всяком случае, со стопроцентной уверенностью, в стиле "так надо - и никак иначе!", я ничего утверждать не могу.

magistr: тим, давайте уже зарегистрируемся...

Львовна: Митрил, правда,вам самому не смешно? Митрил пишет: Я не верю им,потому что прекрасно понимаю,как можно написать исследование………кто платит,тот и заказывает музыку." И это кто же,не поделитесь сакральным знанием? Неужто масоны опять,раскудрить их в качель?)) (Во дают,весь академический научный мир подкупили! Ох,шельмы…))) Но а если чуток посерьезней: хоть одну ссылку на хоть какую-нибудь самую махонькую статеечку за последние лет 20-30,где бы содержалось оправдание насилия в отношении детей при воспитании.(Чур,"труды"креационистов не подсовывать,поповско-пасторские сентенции тоже.) …Смею надеяться,что я человек более-менее воспитанный: мне всегда представлялось невежливым не ответить человеку,но,правда,с вами — я дальше пас. Это всё несерьезно,а для похохмить есть др.площадки.

Сталкер: Львовна пишет: Я думаю,Сталкер,как человек исторической наукой увлекающийся,соврать мне не даст: раньше детей от того смертных боем били,как распоследнюю скотину,что в них людей никто не видел: это было обусловлено высокой детской смертностью. Да, с Львовной полностью согласен. Добавить мне нечего.

Львовна: Тим, а вы думаете,я книжки не любила?) Как раз к 13 годам я перечитала все,что было читабельного в двух местных детских библиотеках (это не считая солидной домашней библиотеки и родственников),а дальше отец добазарился во"взрослой"библиотеке,чтоб ему сделали дублер абонемента,на который,по его письменному заявлению,книги выдавали мне. Срок возврата был 2 недели,я никогда его не пропускала, а утаскивала из библиотеки столько,сколько могла в двух руках унести. Читала своё+то,что отец себе брал,как правило. + Кой-чего самиздатовского мне перепадало,если вы в курсе,что это. Но это давалось на ночь-две, а мой номер был после мамы-папы третий))так что…)) Лет с 10 я просто читала страницу целиком целиком(правда,беллетристику только так); есть еще метод «по диагонали»,но этот я не освоила,меня мой устраивал. И если кто-то скажет,что всё это не результат воспитания…)) — без,заметьте,ТН. Так что не все курящие и потягивающие винцо подростки читают только этикетки от бухла) …Понимаете,я ведь вижу,что вы тоже оправдываете ТН, и у меня только один вопрос: никогда не пробовали в природе оправдания этого разобраться, хотя бы для себя? Потому что заезженное "в тюрьму не попал,наркоманом не стал" звучит крайне неубедительно.

Сталкер: tim пишет: ...Меня в детстве тоже пороли. Это больно, очень больно. И очень стыдно. И надо бы мне сейчас всё это осуждать: имею право. Но… в тюрьму я не сел. Образование получил. Худо-бедно на жизнь честным трудом зарабатываю. А вот ежели меня бы в детстве не пороли, я бы не сел в тюрьму. Не стал бы наркоманом и не спился. Я бы достиг куда большего в жизни. Не был бы законченным комплексантом. Был бы самодостаточным человеком. Стал бы тем, кем хотел стать. Но... Мой папашка выбрал почитание, а не любовь. Это его выбор....

Львовна: Магистр, тут,конечно,я вам на слово поверю,и даже перепроверять не буду)) Да,запамятовала я про эти их фотканья чёрт-те где.И чёрт-те на чём… А про остальное… Да читала я ваши темы, может,и не все; в особенности,впечатлило,как великовозрастный инфантил-неврастеник рыдает,что ему ремня не досталось: знать,его тут не любят больше… Мне,правда,"почему-то" тут же (уж извините,что есть,то есть) вспомнилось,как Паниковский горевал:"Я старый,меня девушки не любят." …На счет клубов и клубной жизни ничего не скажу, этой публики не знаю, в "моё" время их называли мажоры (отсыл к Феде Чистяковуг,гр."Ноль" — композиция«Мажорище")), мы,знаете ли,"дети проходных дворов". Вот за этих,которые в проходных дворах,в том числе,и за детей алкоголиков,я отвечаю,в эти круги я была вхожа. Исходя из того,что за истекшие 35 лет эволюция хомо сапиенса далеко не продвинулась,эти — друг за друга стоят горой,и за блага,но с поркой не купились бы нипочем. друг за дружку,как тузик грелку. Либо вы их неверно описали,либо ещё что,но голову ломать я над этим не буду. Кстати,если они у вас медики,вы у них спросите, они вам должны объяснить: сам алкоголизм по наследству не передается,если только они не северо-американские индейцы или чукчи))

irra: Львовна, я очень рада, что наши ряды - ряды противников ТН - увеличились на Вас! Великолепные комментарии у Вас - яркие, сочные, энергетичные, с юмором! Сразу виден естественный, искренний посыл! Пришли - и сразу всех разметали! Здорово!

Митрил: Львовна пишет: И это кто же,не поделитесь сакральным знанием? Неужто масоны опять,раскудрить их в качель?)) (Во дают,весь академический научный мир подкупили! Ох,шельмы…))) Но а если чуток посерьезней: хоть одну ссылку на хоть какую-нибудь самую махонькую статеечку за последние лет 20-30,где бы содержалось оправдание насилия в отношении детей при воспитании.(Чур,"труды"креационистов не подсовывать,поповско-пасторские сентенции тоже.) Никакие масоны не нужны. Опрашиваете социально неблагополучных людей, ища тех, кого не пороли в детстве. Отбирание таких сто человек. Потом идете по благополучным, ищете людей, которых пороли или хотя бы шлепали. Теперь остаётся добавить ссылки на другие работа, к месту и не к месту, порисовать гистограмм, добавить опрос людей из групп, и можно публиковать работу о том, как порка полезна. Копаться во всем этом я смысла не вижу. Вам надо - ищите.

Сталкер: Достаточно сказать, что ВСЕ убийцы маниакальной направленности подвергались насилию в детстве. Со стороны родителей. Вот вам и самая верная выборка. Которая все доказывает.

Митрил: Сталкер не все. Многие из неблагополучных семей, но навскидку Пичушкин, Сливко и Помазун выросли в заурядных семьях.

Сталкер: Митрил, а в заурядных семьях детей не порют? Не раздают подзатыльники? А это разве не насилие со стороны родителей? Но все они говорили, что испытывали насилие от родных/родителей в той или иной мере. Именно физическое. Подчеркиваю. Не сексуальное, а просто физическое. Порка, подзатыльники, удары, избиения кулаками, тычки. Ну и, конечно, моральный прессинг... Куда ж одно без второго... К сожалению...

Митрил: Сталкер , ну тогда можно сказать, что все серийные убийцы ели огурцы. После, не значит вследствии. Выложите ссылки, где Пичушкин или Помазун говорят, что стали такими из-за насилия в семье и

Львовна: Irra, спасибо, ну,прям в краску вогнали)

Guran: Митрил пишет: Выложите ссылки, где Пичушкин или Помазун говорят, что стали такими из-за насилия в семье Совершенно неоправданное требование. Разобраться в своих желаниях вообще не просто, а тем более найти их причины и психологическую мотивацию. Перечисленные вами убийцы не одинаковы и каждый из них имеет свою собственную историю, свой собственный психологический контур. Выяснять причины и следствия чужих зависимостей человеку со стороны невозможно. Но я вам скажу, как человек, который много раз (вот честно - очень много) смотрел в глаза людям, совершивших убийство, имел возможность иногда задавать им вопросы и слышать их ответы, как человек, который много времени своей жизни посвятил тому, чтобы понять таких людей - я видел у всех у них общую черту характера: они боялись силы и издевались над человеком слабым - не имеет значение слабый от старости, из-за детского возраста, из-за болезни, по пьяни и т.д. Именно такую черту характера как условный рефлекс вырабатывает воспитание с позиции силы, воспитание кнутом, причинением боли. Я писал уже об этом раньше здесь и ещё раз повторю: Систематическое причинение боли ребенку родителями может не только разрушить безусловную любовь к маме и папе, но заставить бояться сильного и осознать власть над слабым. Это и есть психология преступников. ____________________________________________________________



полная версия страницы