Форум » Рассказы, написанные посетителями нашего форума и авторами интернет-ресурсов. » ППП » Ответить
ППП
МистерМалой: Дикки Пашка Гринлиф. ППП (Преступление, Порка, Примирение)
Ответов - 2
МистерМалой: Дмитрий Иванович Туров вытащил наушники из ушей и открыл замок. Лешка, делавший уроки в комнате, услышал как хлопнула входная дверь и побежал встречать в коридор. Он принял куртку и повесил на крючок. — Что-то ты какой-то сегодня услужливый. Накосячил? – Иваныч снял ботинки и аккуратно поставил на полочку. — Ничего я не косячил, — произнёс парень. — Нет? Ну, тогда подарок для тебя, — он усмехнулся и извлек из сумки, с которой ходил на работу, скакалку. — Чего это? – Недоверчиво проворчал Лешка. – Я ж не девчонка! — Ну, девчонка – не девчонка, а попрыгаешь! Опекун прошел в комнату. Там работал телевизор, Шакира пела и трясла попой в коротких шортиках. Он на пару секунд задержал взгляд, а потом обернулся к остановившемуся в дверях парню. — Смотри, какая вещь! – Иваныч подошел к столу и взял из Лешкиного органайзера ножницы, обрезал ручки скакалки и сложил ее вчетверо. – Раздевайся. — А чё я сделал-то? – удивился он. Раздевание всегда предшествовало порке. — Давай посмотрим. Где дневник? Лешка взял со стола и протянул опекуну. Этого он не боялся, двоек там сегодня не было. Иваныч открыл на первой неделе октября. — Хм… Странно, Алексей. А твоя классная сказала, что у тебя двойка по химии. Почему же ее нет в дневнике? – Он посмотрел на парня стоящего с опущенной головой. – Опять сказал, что дневник дома забыл? Обмануть меня хотел? Раздевайся. — Да там вообще какая-то фигня! Валентности! Я их не понимаю… — Учить надо! — Я учил! — А почему тогда двойка? Шакира все время отвлекала? — Иваныч кивнул на телевизор, где уже шла реклама. — Я просто немного не понял. Я выучу. – Он посмотрел на своего опекуна, который стоял в центре комнаты расставив ноги. – Ну, правда, Дмитрий Иванович. Не надо этого. — Если ты получил двойку, то она должна быть в твоем дневнике! Иначе – это обман! Тебе в прошлый раз мало показалось? Сегодня влетит по-крупному! Раздевайся. Лешка стянул с себя футболку, домашние спортивные штаны и носки, оставшись в боксерах. Он, вздохнув, посмотрел на Иваныча и снял их тоже. Опустился на четвереньки. Тот зажал его между ног и хлестнул по заду три раза. — Ммм… Аууу… — Раздалось снизу. — Вот ты мне скажи, ведь лучше ремня за двойку получить, чем за вранье что-то такое?! — Сами и получайте своего ремня, — огрызнулся Лешка и стерпел 4 быстрых удара, остальные два проорал, — Аууууч… Хвааааатит! — Поговори мне еще! Хватит ему! Ага! Хлясть, хлясть, хлясть. — Ау, ау, ауууууч, — после этих стежков парень задергал ногами, пытаясь убежать от боли, но ноги опекуна, как тиски, держали крепко. — Нравится что ли?! – Не понял Иваныч. Хлясть, хлясть, хлясть, хлясть, хлясть. Лешка промолчал, задержав дыхание и напрягшись всем телом. Пока он пытался отдышаться, опекун провел скакалкой по разгоряченной полосатой коже. Подождав немного и не услышав раскаяния, Дмитрий Иванович сделал еще 4 удара, по два по каждой половинке. — Ау… Аууу… Аууууч. – Прокричал Лешка, а потом твердо добавил, — Хватит! Вы же на мне места живого не оставите! — Плевать мне на твою задницу! Лишь бы голова заработала! Хлясть, хлясть, хлясть, хлясть. — Сссс… Мммм… — Пытаясь силой мысли унять боль, Лешка дотронулся лбом до сжатых кулаков. Ремнем и правда было бы легче. — Алексей, что-то я не слышу твоей любимой песни: «Простите, я больше не буду»! Мода прошла что ли? М? Или сейчас популярна: «Всыпьте мне еще, я был плохим мальчиком»? — Я больше не буду. – Произнес Лешка. — Тц. Мотив не тот. – С сожалением произнес Иваныч Хлясть, хлясть, хлясть, хлясть, хлясть. — Аййй… Я больше не буууду… Простииите меняяяя! – Заорал парень, и его ноги опять задергались. — Вот, уже похоже. — Пожалуйста, Дмитрий Иванович, не бейте больше! Обещание «больше не врать» нарушалось так часто, что верить ему не имело смысла. Лешка обманет его еще много раз за оставшиеся 4,5 года до совершеннолетия. Они оба это понимали. Но опекун разжал ноги, и парень устало лег на холодный линолеум. Лицо и попа горели огнем, сам же он был весь мокрый от пота. — Не ври мне больше! – Строго сказал Иваныч, наклонившись над телом. — Не дождетесь! – опять огрызнулся Лешка. Хлясть, хлясть. Теперь не сверху, а сбоку. — Ауууссс… Ну, хватит уже! Хлясть! Поняв, что перепалка уж слишком болезненная, он заполз под диван – самое любимое место после порки, в однокомнатной квартире. — Вот там и сиди! – Сказал опекун и посмотрел на скакалку в руках. – Хорошая вещь! Надо будет скотчем обмотать – ручку сделать. Этим он и занялся в следующие пять минут, а потом повесил новый инструмент воспитания на видное место – на дверцу шкафа. А сам сел напротив на диван, полюбоваться. — Вы уйдете, а я искромсаю ножницами эту штуку, — Лешка высунул нос из своего убежища. — Только попробуй! – Иваныч опустил голову между ног и заглянул вверх ногами под диван. – Я ведь могу чего похуже придумать! Лешка отвернулся и закрыл глаза. По телевизору парень пел «Ride it, ride it», но экрана не было видно. Он представил себя взрослым. Как сидит он в ночном клубе, пьет виски со льдом, затягивается сигаретой, и больше ничего не существует. Только это место, наполненное музыкой и людьми. Но песня закончилась, и опять пошла тошнотворная реклама. Видение исчезло. Пролежав еще 3 песни, Лешка захотел чаю и вылез. Опекун сидел все там же, на диване и спокойно читал книгу. — Сильно я тебя сегодня, Алекс… но ты сам нарвался… — оценил он последствия порки. — Да уж, дядь Дима постарался, — Лешка заглянул за спину. – Как я завтра 5 уроков высижу? — Высидишь. Куда денешься? – Ответил опекун. – Тащи крем, помажу. — Ага. Сейчас, только чайник поставлю. – Отозвался он, уходя на кухню и сверкая поротой задницей. Отдав тюбик, Лешка лег Иванычу на колени и расслабился. Сначала будет немного больно, но потом кожа будто онемеет на 3 часа. А еще, крем хорошо заживлял. По крайней мере, после него синяки сходили дня за 4. Размазав толстым слоем прозрачную жидкость, он осторожно начал ее втирать в горячие рубцы. Лешка закрыл глаза: он лежит на пляже, где-то далеко отсюда, и солнышко греет. Белый корабль вдалеке, но он не машет ему, не хочет, чтобы его спасали с необитаемого острова – ведь тут так хорошо. — Алекс, тебе что в кафе взять? – Иваныч вывел его из мечты. — Ну, может быть торт огромный… — А серьезно? — Отбивную и картошку запеченную с сыром. Салат не забудь. — Не забуду. Лешка встал и нахмурился: — Ведь знал же, что выдерешь! Знал, что я до утра не оденусь! Почему сразу в кафе не зашел? — Там народу была куча. К тому же, я не знал, что ты хочешь, а звонить не хотел. И я же все равно курить еще пойду. — И что из этого правда, дядь Дим? — Всё, Алекс. Всё! – Улыбнулся Иваныч, потрепал племянника по голове и пошел одеваться. «Он слишком молод, чтобы быть постоянно серьезным», — подумал Лешка. 20 лет, брат отца. Родители Лешки и Димы погибли в чудовищной автокатастрофе два года назад. Было расследование, но кто был виноват в этой трагедии, понять не смогли.
МистерМалой: "Скинули" вот... Когда это написано? Вчера? Семь лет назад? Какие мы все "неоригинальные"...
полная версия страницы