Форум » Рассказы, написанные посетителями нашего форума и авторами интернет-ресурсов. » TREST (по-чешски значит "наказание") » Ответить

TREST (по-чешски значит "наказание")

petrowich: Истории, подобные этой, могли бы происходить, да наверняка и происходили, в какой-нибудь из бедных и отсталых республик, которые за уши тащили специалисты из стран всего советского лагеря в светлое коммунистическое будущее, чуть ли не из первобытного состояния. Хех, так и не вытащили... Жили спецы с семьями обособленно от остального населения, причём русских было на порядок больше и их дети могли учиться на русском языке, У других возможности учиться на родном языке не было, поэтому они ходили в русскую школу, достаточно быстро учась говорить по-русски сносно - как-никак братья-славяне. Мальчик Томаш из Чехословакии, дружелюбный паренёк со светло-русыми волосами, тоже жил в таком городке за забором, достаточно далеко от своей школы, до которой надо было ежедневно добираться на местном автобусе аж сорок минут. Вдобавок - автобус битком набивался дурно пахнущими "аборигенами" - кто ездил, меня поймёт. Так вот бывали дни, когда идти в школу совсем не хотелось, а хотелось почему-то пятнадцатилетнему Томашу совершенно другого - "повисеть" у кого-то из друзей-одноклассников на "хате", чего-нибудь выпить для смелости и потискать русских девчонок, которые в изобилии вокруг него водились. Как правило, Томаш носил хлопковую рубашку навыпуск, под ней неизменно была белая футболка. Аппетитная попка Томаша, обтянутая "варёнками", была предметом сладких грёз всех школьниц и даже отдельных школьников... Надо сказать, что все советские школьники носили школьную форму, а для остальных делалось исключение, и это тоже выделяло Томаша. Отец Томаша, Гонза, сорокалетний чернявый мужик невысокого роста, но очень крепкий и жилистый, к тому же, без вредных привычек - не курил и, в нашем понимании, не пил. Трудился Гонза в деревообрабатывающем цеху на комбинате. Вкалывал, как чёрт, ведь половину зарплаты платили в валюте. Мать, Катарина, была домохозяйкой. Ещё у Томаша имелся младший брат Михал - "умненький" такой мальчик. Уже под вечер Томаш пришёл домой. Родаки сидели на кухне и кажется, чего-то ждали. - Как твои дела, ТомАши, как школа? - голос отца был какой-то не такой. - Нормально. - И что это за привычка у тебя появилась - "нормально да нормально"? - Так русские всегда говорят... - Жаль, сынок, что я совсем не знаю русского... - Почему пап, хочешь, я тебя научу! -...А учителя в русской школе совсем не говорят по-чешски... - в голосе отца сквозило гипертрофированное сожаление, он даже поцокал языком. - Ну и что, что не говорят, им-то это зачем? - А затем, сынок, что учить тебя мне придётся!!! - сделал неожиданный для Томаша вывод отец. - Как это? Ты же не знаешь... - Ну всё - с меня хватит, ты заврался, мальчик мой, иди в дальнюю комнату. - Зачем, па-а-ап?!! - А я сейчас приду и всё тебе объясню, сыночек - приторно-сладким голосом произнёс отец. - Ты опять не понял? Штаны спускай, дрянь такая!!! - он уже почти рычал. "Всё, я допрыгался, папа ВСЁ знает и, конечно, меня выпорет", - невесело размышлял Томаш.- "Но откуда? Михал заложил, мелкий ублюдок. Да сам виноват, придурок я, так мне и надо", - думал он. В той комнате стоял письменный стол со стулом и небольшой диван. Когда отец, резко открыв дверь, вошёл в комнату, Томаш, сидевший на диване с уже распоясанным ремнём и расстёгнутыми металлическими пуговицами на джинсах, вскочил и принялся стягивать с себя светло-голубые "варёнки". - Ну-ну, побыстрей, всё время тянешь? Томаш скинул штаны, выступил из них и, оставив валяться на полу, распрямился, бегло взглянув на отца, и сразу опустил глаза... Футболку он снял ещё раньше и теперь стоял под недобрым взглядом родителя в одних серых трусах почти в обтяжку. - Может ты хоть скажешь мне, где ты шлялся вместо школы три дня подряд? Своё ты получишь, но... Отец в упор смотрел на сына. - Подними глаза-то бесстыжие ! Скажешь или нет?!! Томаш опять бегло взглянул на отца и вновь опустив глаза, пробормотал: -Сказал бы, но не могу, ну, это мои дела... - Что?!! А ну, повтори !!! Ты как с отцом говоришь, стервец... Сейчас ты у меня узнаешь... Партизан сопливый... Отец был вне себя, и, ненашедши более словесных аргументов, окинул взглядом помещение, в поисках аргумента из натуральной кожи. "Надо же, про ремень-то я и забыл", - удивился себе Гонза. Обернувшись, он резко включил верхний свет, и тогда ему на глаза попались, наконец, брошенные штаны сына, в лямках которых был ремень с небольшой пряжкой. Злющий отец рывком вытянул ремень и Томаш даже отшатнулся к окну... - Куда?!! Живо трусы спустил до колен и на диван! Не дожидаясь, пока мальчик, спустив трусы, распрямится, отец взял Томаша за ухо, и больно выкрутив, повёл сына к дивану. - Ау-у-у... Я сам, папочка, я сам лягу, ну отпусти.., - путаясь в спущенных ниже колен серых трусах, повторял Томаш. - Ага, "папочкой" уже называет, "ляжет он".., вот подожди...- отец отпустил ухо Томаша и отойдя на шаг, окинул взглядом лежащего на диване голого сына. Диван был недлинным и ноги мальчишки, не умещаясь, торчали чуть вверх, под углом. - На диване уже не умещается дитятко... Встань на коленки и задницу подставляй, "сыночек",- с сарказмом в голосе произнёс отец. Перечить Томаш не стал, завозился на скрипучем диване, и через несколько мгновений отец мог бы расматривать голую, ещё безволосую мальчишечью попу старшего сына, теперь уже покорно ждавшего своей участи, мог, если бы не был так зол... - Nu tak, dobre,- отойдя на пару шагов, отец наматывал ремешок на правую руку пряжкой внутрь, и примерившись к мишени, стал Томашика пороть... Стегал отец равномерно и медленно, и Томаш уже с третьего удара стал вскрикивать, виляя голой задницей, а после вскрика, мальчишка, сжав от боли зубы, со свистом втягивал в себя воздух. - Ну что - несладко, засранец? - отвесив десять ремней, отец остановился. Ответом ему было только сосредоточенное сопение. - Больно, - подумав, ответил Томаш, - пап, может не надо больше? Он стоял на диване в стыдной позе - опершись на локти и выставив задницу под ремень, как приказал отец. Довольно тесные трусы у щиколоток сковывали движения, но сбросить их Томаш не решался. - Да ты понимаешь хоть, как ты отца своего позоришь? "Может не надо, папа..." Ещё как надо!!! Опять заведясь с пол-оборота, отец с удвоенной энергией продолжил пороть, отмотав один виток ремня с мозолистой плотницкой руки. Ремень стал длиннее, удары хлестче, думая о пережитом давеча, отец теперь неслишком-то церемонился с голой задницей Томаша, давая ощутить всю силу праведного родительского гнева. Получая захлёсты ремня, и всё время по правому бёдру, мальчишка отчаянно пытался, то виляя задом, то подаваясь всем телом вперёд и сжимая булки, найти такую позу, чтобы не было так больно. Получалось плохо. - Встань как следует, что ты скулишь? - в какой-то момент Томаш повалился набок и протяжно завыл. - Ты попал мне прямо туда, ну, по дырке.., йа-а-а, больно-то как... - Не крутись, стой ровно, "больно ему..." Шкодишь - умей и ответ держать. Подставляй задницу!!! Теперь, после каждого удара, Томаш вопил в голос, рыдая. - Папочка, я больше не буду... Ну не надо больше... Ну, прости-и-и... А-а-а-а!!! - Дрянь ты такая, я те покажу, как прогуливать... - Я не буду, не буду прогуливать... А-а-а-а!!! - Ты у меня щас узнаешь, как отцу врать!!! - Я не врал, я не врал, не надо... А-а-а-а!!! - Правду говори, паршивец, правду говори!!! Ну...?!! Вне себя, отец очередной раз протянул ремнём по уже изрядно красной заднице Томаша. И когда он замахнулся очередной раз, Томаш повалился набок и, закрываясь руками, выкрикнул: - Я скажу, я скажу, всё скажу, папочка, ну не надо больше!!! - и, слегка опустив руки, жалобно посмотрел на отца. От былого гонора не осталось и следа, мальчишка сдавался... Вон ты как запел, а то - "не твоё дело...", - нарочно или нет, переиначил отец. - Значит так... Встань, как стоял, и рассказывай мне всё, уж как сможешь, а если будешь притворяться, что с памятью у тебя проблемы, буду ремня добавлять! - уже неособо зло произнёс отец. Он расхаживал туда и сюда по маленькой комнате, помахивая ремнём и безотчётно оглядывая разные предметы... Томаш, морщась от боли, нехотя встал "на мослы", в то же время радуясь, что порка прекратилась. - Ну, просто мы с друзьями у одного парня дома сидели, видео смотрели и всё, а потом по центру гуляли... - И всё?!! - с издёвкой переспросил отец. - Ну тогда расскажи, что вы пили? - Водку пили, но совсем чуть-чуть... - Три дня - это "чуть-чуть"? Откуда же у вас деньги на водку? - У этого парня папа работает в русском посольстве, у них дома, в баре, всегда что-нибудь есть, но мы - немножко, чтобы никто не заметил. - Так вот чем от тебя попахивало, а я-то ещё сомневался... Доверчивый у тебя папа, доверчивый, но делать из меня дурака и посмешище - я не позволю!!! В таком духе Гонза читал сыну мораль, всё более распаляясь, и уже не слушая, что отвечал Томаш. Взгляд его остановился на попе Томаша, уже пунцовой от долгой порки, нетронутыми оставались лишь места меж ягодиц... "Надо же - а у меня-то в его годы волос там поболее было, да и у младшего уже пробиваются, хотя тому - всего тринадцать, а этот даже не бреется ещё..." Мучительные для мужского достоинства предположения внезапно захватили мысли Гонзы. И вспомнив застарелые, но тлеющие разборки с женой, Гонза повторял про себя: " Не мой мальчишка, ну точно не мой, так и знал, вот она - курва..." В ярости, он хорошенько всыпал Томашу несколько "горячих" и тот опять завалился набок, не даваясь. - Ну нет, паршивец, наш разговор ещё не закончен... - взяв сына за ухо, Гонза вывел его на середину комнаты и нагнул - ... не хочешь по-хорошему, что заслужил - получить, будет по-плохому! Отец слегка раздвинул свои ноги и мальчик понятливо и обречённо просунул меж них голову... - Продолжим, сынок... Задницу выше, руками не прикрываться! И порка продолжилась... Сидя на кухне, Катарина и оттуда слышала приглушённые звуки наказания. На душе у неё было нехорошо, невольно она прислушивалась к происходившему там, за двумя закрытыми дверьми. Она понимала, что, видимо, по-другому - нельзя, что сын иначе совсем выйдет из-под контроля, но... мать есть мать. Она слышала громкие крики сына и очевидно, только самые отчетливые слова и обрывки фраз. Вмешиваться она не хотела, но и вот так - просто сидеть на месте - тоже больше не могла. Пройдя из кухни по коридору, она приблизилась к двери дальней комнаты. Даже из-за плотно закрытой двери слышались рыдания, мольбы и визг мальчишки, почти каждый раз после сочного щелчка ремня... Но вот щечки прекратились. Голос мужа произнёс: - А ещё раз узнаю про твои выходки - выпорю так, что ты у меня своих не узнаешь! В наступившей ненадолго тишине мать слышала только рыдания сына. И вдруг - опять щелчок и пронзительный вскрик. - Ой, папочка, не надо!!! О-о-о-хо-хо... - Ты... (щелчок) понял?!! - Я-а-а-ха-ха... Понял, понял, папочка!!! - И что же ты...(щелчок) понял? - Уй-й-й-йоу... Что прогуливать нельзя... - Молодец, правильно... А ещё...(щелчок) что ты понял, засранец!!? - Йа-а-а... хо-хо... Нельзя пить водку с русскими пацанами. Я больше не буду, папочка, прости-и-и... Ну не надо больше!!! Ай-йа-а-а... - Ты хорошо это...(щелчок) понял? - Да, да, да-а-а...ха-ха-а-а... - Что за слово такое - "пацаны"? Тебе своих слов мало? Мы все по-русски скоро заговорим? Получай!!! Опять щелчки ремня стали равномерными, а визги, казалось, ещё более пронзительными. Материнское сердце не выдержало, и Катарина приоткрыла дверь... Муж, не обращая внимания на её появление, размашисто стегал Томаша сложенным вдвое ремнём. Томаш, виляя голой задницей, то в одну, то в другую сторону, то прогибаясь в спине и как бы подаваясь вперёд, молил отца простить его, скуля после каждого нового удара ремня и почти не сопротивляясь. Он стоял на коленях перед отцом, с приоткрытой выпяченной попой, а по-нашему - "рачком", обхватив ноги отца и судорожно вцепляясь пальцами в ткань его тренировочных брюк. На столе лежали байковая рубашка и футболка Томаша, джинсы валялись на полу, а серые мальчишеские трусы слетели со щиколоток на диване, да так там и остались - у валика. В такт ударам ремня покачивалось всё, что должно быть у пятнадцатилетнего паренька между ног. Так строго его пороли первый раз. - Господи... Гонза, может - хватит уже? - пролепетала Катарина, прижимая подол кухонного фартука к губам. - Закрой дверь с той стороны, я сам знаю, когда ему хватит, а с тобой я потом поговорю... Дверь закрой!!! Жена послушно закрыла дверь и махнув рукой, пошла обратно, на кухню. Ещё совсем недолго из той комнаты неслись те же ужасные звуки порки, и вот - всё стихло... Отбросив ремень на диван, Гонза отпустил, наконец, зажатую между колен шею Томаша. С силой и звонко хлопнув сына почти деревянной ладонью по выпоротой заднице. - Вытри сопли и оденься. И чтобы больше такого не было, после школы - сразу домой. Всё! - отец вышел из комнаты, притворив дверь. Злоба куда-то постепенно уходила. "В самом деле - пороть его нужно, вырастет - ещё и спасибо скажет. Прилично я его отделал сегодня. Но ведь за дело! А с женой - при случае лучше поговорю, для одного дня, пожалуй, хватит..." - Собирай на стол, жена, ужинать будем! - практически, Гонзой овладело чувство исполненного долга. - Господи, да как ты только можешь, Гонза, так его наказывать, ведь он ещё ребёнок! - Ага, "ребёнок"! А ты видала, что у нашего "малыша" между ног болтается?!! Кто увидит - "дай поносить" скажет!!! - Да не видала я ничего... Ой!!! Ну, пошля-я-як... - Гонза ущипнул жену за зад.- Позови лучше сына ужинать, и уж сейчас-то - будь с ним подобрее! За ужином Томаш всё больше отмалчивался, отходя от пережитого. - Всё хорошо, сынок, папа уже не сердится на тебя, а ты уж не делай так больше, ладно? - мать пыталась хоть немного утешить Томаша. Тут пришёл домой младший братишка Томаша - Михал, и тоже сел за стол. Возникла небольшая пауза, но вскоре разговор опять зашёл о произошедшем в этот день. - А чё это тут было без меня, какие-то вы все... непонятные - осведомился Михал. - А давайте я вам расскажу... - Ну па-а-ап!!! - подал голос Томаш. - Помолчи. Так вот, что у меня на работе было. Значит, вкалываем мы сегодня в цеху, даже без обеда - план горит. А тут вызывают меня, да не куда-нибудь, а к директору... "Что за ерунда?", - думаю, и - туда, чуть ли не бегом. Слава Богу, не к САМОМУ, а в приёмную, городской телефон-то у нас там только. Сектетарша мне трубку телефонную протягивает. Я подхожу... А оттуда - "Алло! Товарищ ( и меня по фамилии ). Здравствуйте..." Только это и понял... Учителка русская, значит, быстро-быстро по-своему что-то говорить стала, а я стою и слова даже вставить не могу - и так-то русского не знаю, а тут ещё люди на меня смотрят... Ещё понял: "Томаш-Томаш", "ваш Томаш", и "школа". А больше ничего мне не разобрать. Я обратно трубку - секретарше, она-то по-ихнему шпарит. В общем, выясняется, что Томаш наш с понедельника в школе не был и она решила узнать - почему. Может, он заболел, но она сомневается, потому что и друзья его тоже, похоже, прогуливают! И вот спрашивает она у меня, через секретаршу, что с моим сыном, почему он стало быть, в школе не появляется? И это - при людях, там люди в приёмной, слушают это всё и посмеиваются... Я готов был сквозь землю провалиться! Стыд-то какой! И, говорит, учится он плохо, но это я и без неё знаю. Я отвечаю, что не в курсе, что разберусь... Она трубку положила - тем и кончилось. Пошёл обратно в цех - всё из рук валится, да ещё с вопросами все пристают... Михал, а ты ведь, выходит, всё знал? А? Скажи правду, сынок, наказывать не буду. - Ну, я думал - обойдётся, я ему говорил, а он...- на глазах младшего сразу выступили слёзы. - Небось, ещё и пугал тебя, обижал? - отец снова помрачнел. - Да нет, просто... просто он - мой старший брат. - Этого старшего брата я сегодня... - Папа!!! - не выдержал Томаш - можешь ты хоть при всех не... - Я-то могу, а вот ты пока можешь только скулить и воздух портить, когда отец тебя... воспитывает. Не перебивай старших, сколько раз повторять? Всё, разговор окончен! - Гонза шумно поднялся из-за стола и направился в другую комнату к телевизору. Дальше в тот вечер всё было, как всегда... * trest (чешск.) - наказание

Ответов - 21, стр: 1 2 All

Мутный Ян: Я где то встречал этот рассказ. Из за перепечатки проблем не будет. Просьба указывать имя автора и ссылку на сайт с которого был перепечатан материал.

Odessit: У Веса встречалось, перевод с чешского сайта.

petrowich: Этот рассказ написан мною, меньше месяца тому назад. Впервые он был опубликован на сайте РП. И вот вчера я решил его выложить и здесь... Надеюсь, что я всё сделал правильно?!! Меня очень интересует мнение тутошних форумчан о рассказе и я бы просил его, это мнение, высказывать, каким бы оно ни было. Как сюжет вообще, как описана тематическая сцена, ну и т.д.


White Rabbit: petrowich Очень хорошо. Особый респект за автобус у аборигенов . Это да

Вова: Каждый рассказ имеет свою логическую цепочку жизни. Вот и этот тоже имеет, что имеем мы, описание Томаша, что нехотелось ходить в школу, где нибудь зависнуть у друзей. Жил Томаш далеко,в школу ездил на автобусе, целых 40 минут. Как видим из расказа Томаш был предоставлен самому себе.Родители в школу непосещали, только спрашивали как дела в школе, это дало повод пропускать школу. Одного неучёл звонок отцу, на работу, последствия прогула. Хотя ставил-бы, отца визвесность по причине не готов к контрольной, мог избежать этого.

Andy: У нас прогулы приравнивались к вранью и наказывались поркой.

Alex710: Andy пишет: У нас прогулы приравнивались к вранью и наказывались поркой. У нас даже хуже. Я за прогулы в пятом классе первый раз получил "пряжкой".

petrowich: всем спасибо за комы! жду ещё:D

Nikita-80: Очень симпатичный рассказ.Спасибо.Наказание вполне заслуженное,исполнение грамотное.Интересно описана тематическая сцена-"здоровая педагогика".И приятно отношение младшего брата к старшему.Alex710 пишет: У нас даже хуже. Я за прогулы в пятом классе первый раз получил "пряжкой". А я пряжкой никогда не получал-даже не представляю себе-как это.

Вероника: Nikita-80 пишет: [А я пряжкой никогда не получал] Рассказ очень правдивый. Без провисаний сюжета, все логично и интересно. Можно попросить автора описать еще какой нибудь случай. А Nikita-80 хочу сказать, что Вы абсолютно ничего не потеряли от того, что не представляете, как это - пряжкой. Описывать это сложно, нужно чувствовать ту безжалостную боль, которая заставляет забыть обо всем на свете и обещать отцу все, что угодно, хоть бы эта жуткая латунная бляха перестала бы терзать твое тело.

magistr: Вероника пишет: Рассказ очень правдивый. Без провисаний сюжета, все логично и интересно. Можно попросить автора описать еще какой нибудь случай. Вероника. Это не авторский рассказ, вернее не рассказ petrowichа . Это Василий Петрович подарил нам вот такой свой авторский перевод. По моему совсем не плохо. У меня так не выходит.

Alex710: Nikita-80 пишет: А я пряжкой никогда не получал-даже не представляю себе-как это. Лучше не представлять . Боль тупая, но страшная . Это же металл. Я, к счастью. только два раза ей получал. Один описал в "Костре". До другого, надеюсь, очередь дойдёт в "Воспоминаниях" тоже.

Alex710: magistr пишет: Это не авторский рассказ, вернее не рассказ petrowichа . Это Василий Петрович подарил нам вот такой свой авторский перевод. По моему совсем не плохо. У меня так не выходит. Крылов тоже "свои" басни не писал, а перевёл на русский Эзопа. Литературный перевод очень сложная вещь.

Alex710: Вероника пишет: Описывать это сложно, нужно чувствовать ту безжалостную боль, которая заставляет забыть обо всем на свете и обещать отцу все, что угодно, хоть бы эта жуткая латунная бляха перестала бы терзать твое тело. Очень сочувствую. Обе мои порки пряжкой были за "личные" проступки. Не уверен, что выдержал бы и не "сдал" кого-нибудь друзей , если бы это был совместный с кем-то проступок. А тут девушке такое...

Мирина: Мне тут одна вещь не совсем понятна- мальчик получил более сильное наказание за то что отец подозревал что мать" курва" и возможно родила его от кого то другово? Но ведь если и так то ребенок ни в чем не виноват.

ЛиСиЦа: Мирина пишет: Мне тут одна вещь не совсем понятна- мальчик получил более сильное наказание за то что отец подозревал что мать" курва" и возможно родила его от кого то другово? Но ведь если и так то ребенок ни в чем не виноват. А шо ж тут непонятного? "Козёл отпущения" же есть? "По рогам яму, да промеж яму..."

Nikita-80: Мирина пишет: Мне тут одна вещь не совсем понятна- мальчик получил более сильное наказание за то что отец подозревал что мать" курва" и возможно родила его от кого то другово? Но ведь если и так то ребенок ни в чем не виноват. И где ты эту параллель откопала? Это только твой взгляд, пожалуй.Я не заметил связи между наказанием и подозрениями.

Мирина: Может быть , но когда он его порол и увидел что мало волос разозлился больше.

petrowich: Мирина, правильно понимаете. У Гонзы наступило состояние сильного душевного волнения... Но рассказ этот - чисто тематический рассказ, а не мыльный сериал. Поэтому, сюжетную линию "чей же это ребёнок", я развивать не стал

louisxiv: petrowich, получилось очень достоверно, без лишних тематических выдумок. Думаю, такое случалось сплошь и рядом. Да и сейчас случается. Вспомнилось мое детство. Жалко стало главного героя. Досталось ему много, под сотню, видимо. Хотя и за дело, конечно. Спасибо за рассказ.

Jury: Вероника пишет: Описывать это сложно, нужно чувствовать ту безжалостную боль, которая заставляет забыть обо всем на свете и обещать отцу все, что угодно, хоть бы эта жуткая латунная бляха перестала бы терзать твое тело. Вас бляхой солдатского ремня пороли? Или какой то другой..



полная версия страницы