Форум » Рассказы, написанные посетителями нашего форума и авторами интернет-ресурсов. » Имранов "Судьба боится храбрых (2) » Ответить
Имранов "Судьба боится храбрых (2)
Catpaw: Вот еще отрывок из нового романа Имранова. Наша тема здесь, правда, затронута вскользь, но мне все равно нравится... *** Девушка сбегала в дом, принесла в сложенных ладонях с горкой насыпанные сероватые круглые семена какого-то растения, высыпала их в миску, перемешала получившееся просто рукой, посмотрела критически, потом снова убежала в дом и вернулась с еще одной порцией крупы. Подвинула миску к огню и присела рядом на траву. - Садись, - обратилась она к Тиму, и хлопнула по траве рядом с собой, - через лирм будет готово. Тим переступил с ноги на ногу, смутился и мотнул отрицательно головой: - Нет. Я постою. - Почему? - во взгляде девушки Тиму показалась обида, и он поспешил ответить, хотя только что не собирался ничего объяснять: - Я же на лошади не очень... умело езжу. То есть, ездил, сейчас-то я уже научился. Но я целый день ехал. Нальма секунду смотрела на него с недоумением, потом в ее глазах мелькнуло понимание, она хихикнула и закрыла рот ладонью. - Ну, - сказал еще более смутившийся Тим, выдернул болт из щепки, болт сунул в цевье арбалета, а щепку кинул в огонь. - бывает. Нальма вдруг вскочила и ухватила Тима за руку. - Пойдем, - сказала она и потащила его к дому, - я тебя травами натру, сразу перестанет болеть. А то как ты сидеть будешь? Тим, бормоча, что не стоит, что разок потерпеть можно, и вообще - не очень-то и болит, потащился следом, вешая арбалет на пояс. Нальма завела его в дом, уложила лицом вниз на топчан и откинула подол курточки. Джинсы заставили ее на секунду задуматься, но потом она просунула под них пальцы и потянула вниз. Джинсы, разумеется, не поддались - это же были джинсы, а не местные дурацкие штаны, поэтому, подергав их пару секунд, Нальма сдалась. - Сними, - потребовала она у Тима. - Зачем? - неприязненно поинтересовался Тим. Происходящее напомнило ему визит в процедурный кабинет, который он никогда не любил - дело, разумеется, не в боли от шприца, а в унижении. - Чтобы я травой натерла, - удивилась Нальма, - а то как ты обратно поедешь? Завтра только сильнее болеть будет. Да и вообще, болезнь может начаться - будешь потом до старости, согнувшись, ходить. Тим поразмышлял немного, потом вздохнул, изогнулся, расстегнул пуговицы на джинсах, и спустил их до колен. - Годится? - Годится-годится, - заверила Нальма и, схватив его за плечи, уложила обратно на топчан лицом вниз, и сдергивая джинсы полностью. - Зачем? - возмутился Тим. - Мешают, - лаконично отозвалась Нальма, - лежи. Тим расслабился, ожидая, прикосновения к коже какой-то лечебной 'травы' и, на всякий случай, настраиваясь, что она будет очень жгучей; но коварной Нальме было мало отвоеванных джинсов. Тим почувствовал прикосновение пальцев к пояснице, потом пальцы осторожно подлезли под трусы, а те были, естественно, на резинке. И не успел Тим понять, что происходит, как вдруг оказался совершенно голым, не считая оставшейся на плечах куртки. - Э! - заорал он, вскидываясь, - отдай! Но тут же смущенно рухнул обратно на топчан ничком. Нальма негромко хихикнула и сказала преувеличенно-серьезно: - Лежи. Будет жечь, потерпи. И тут же принялась растирать Тиму ягодицы. Вроде там действительно были какие-то листья, а может и не листья, в первое время Тим и не пытался понять, корчась от болей и стараясь не издавать звуков - то, что стонать от боли тут является признаком малодушия, он уяснил уже давно. А демонстрировать малодушие перед Нальмой ему не хотелось совершенно, хоть он и решил, что очень на нее обиделся (или - еще и потому, что обиделся). Тим даже решил, что после окончания лечения он ее спокойно и с достоинством поблагодарит, потом сядет на лошадь и уедет. И вернется не раньше чем через пару раймов. Пусть знает, как с людей трусы стаскивать. Потом ноющая боль от ушибов куда-то ушла, а кожу начало жечь. Довольно сильно жечь, сильнее, чем от горчичников или даже от крапивы. Но, после ежедневных истязаний в школе волинов, это жжение было ему трын-трава - даже приятно немного. А потом пропало и жжение, осталась только глубокая тупая боль в мышцах, но она уже совсем не была неприятной, даже наоборот: так - приятно и томно - гудят ноги после долгого, по-хорошему активного дня. А Нальма продолжала поглаживать, пощипывать и растирать оживающую кожу; Тим прикрыл глаза, расслабился и растворился в ощущениях. Он даже задремал слегка, поэтому, услышав 'перевернись', автоматически выполнил просьбу, даже не сообразив, чем это чревато. Но услышал удивленно-обрадованное восклицание, моментально очнулся, первернулся обратно и вжался в доски, спрятав лицо в сложенные руки и залившись краской с ног до головы. - Почему ты так странно себя ведешь? - спросила Нальма мягко, - ты не хочешь, чтобы я увидела тебя обнаженным? - Не хочу, - хрипло каркнул Тим, не поднимая головы, - отдай мне тр... одежду. И отвернись. - Но почему, - огорченно удивилась Нальма, - может, тебя злит то, что ты раздет, а я - нет? Послышался мягкий шорох, потом удовлетворенный голос Нальмы продолжил: - Вот теперь мы в одинаковом положении. Тим полежал с закрытыми глазами еще секунд пять, потом любопытство пересилило. Он сглотнул, открыл глаза и осторожно приподнял голову. Нальма стояла рядом с топчаном совершенно обнаженная и улыбалась. Встретившись с ее глазами, Тим пискнул и снова спрятал лицо, но настроение его уже кардинальным образом изменилось. Верни ему сейчас Нальма одежду - очень бы огорчился. - Ты не хочешь на меня смотреть? - спросила Нальма. - Хочу, - ответил Тим, сглатывая липкую слюну. - Тогда почему не смотришь? - Смотрю, - Тим поднял голову и принялся жадно разглядывать спокойно стоящую девушку. Сердце стучало, казалось прямо между ушами. Нальма нагнулась и погладила Тима по плечу: - Перевернись, - попросила она. Тим, всхлипнув, подчинился. - Вот, - сказала Нальма, присаживаясь на край топчана, - я же вижу. Тим несмело улыбнулся. - А если тебя тоже растереть? - сказала Нальма игриво, протягивая руки, - не бойся, без травы. - Я не боюсь, - сказал Тим, тяжело дыша, - я... а, подожди! Он сжался, пытясь сдержаться, но тщетно. - Уже? - удивилась Нальма, и Тиму захотелось немедленно перенестись куда-нибудь за пару километров отсюда вместе с одеждой. 'Вот блин', - подумал он, сгорая от стыда, - 'вот свинство... все, ухожу побыстрее и больше никогда...'. - Ты что, - спросила Нальма, - первый раз? - Я..., - Тим был готов одеваться и убегать, но этому мешало в первую очередь то, что Нальма не спешила его выпускать, и Тим чувствовал себя просто ужасно неуютно, - я... - Тогда понятно, - весело сказала Нальма, - и как много времени тебе нужно, чтобы снова подняться? И не говори, что не выяснял. У Тима опять запылали уши. - Ну... - буркнул он, - лирм, может больше. - Да что ты говоришь? - шутливо удивилась Нальма, - лирм? Потом слезла с топчана, встала рядом с ним на колени и, мотнув головой, откинула назад волосы. - Лирм, говоришь? - повторила она, наклоняя голову, - а я думаю - меньше. Раза в четыре. В обратный путь Тим собрался только через три дня. ***
Ответов - 1
magistr: Тема перенесена click here
полная версия страницы